Убеждая себя в том, что хоуб-лиэнны давным-давно вымерли, она покопалась в сумке. Вынула кулек с ломтем зачерствевшего хлеба и спохватилась, что не купила провизии во встречной деревеньке Тукби.
– Ви́верн меня задери… – пыхтела Эрсиль, вслепую обшаривая котомку. Ни крошки съестного! По закону вселенской подлости. – А ради справедливости, милейший виверн, задерите, будьте любезны, и стервеца, из-за которого вся эта суматоха! – мстительно добавила она, присаживаясь на травянистый взгорок у обочины.
Он оказался мягким и даже не очень сырым. Хотя о сырости Эрсиль не беспокоилась – ее плащ из грубой ткани не помешало бы основательно выжать.
Сглодав горбушку, Эрсиль поправила лямки заплечного мешка и выпрямилась.
Ночные часы тянулись, отнимая последние силы: ни проблеска, ни огонька вдалеке. Унявшийся вроде бы дождь снова забарабанил по капюшону. Эрсиль с надеждой устремлялась к очередному повороту и твердила, что сегодня все закончится, наградой ей станет мирная обыденно-счастливая жизнь без тревог и терзаний, без утомительных путешествий…
Лес немного поредел. Эрсиль взбодрилась: по ее расчетам получалось, что до Тэрлина около полутора миль. Впереди сверкнуло медно-желтым, и вскоре появился двухэтажный покосившийся от времени дом. Верхнюю часть дощатого фасада подпирали обтесанные столбы, и под этим навесом грудился разномастный хлам. Возле порога имелось свободное пространство, озаренное помигивающей лампой у притолоки. А слева на погнутом штыре болталась жестяная вывеска с корявой надписью «Клюка». Для подобной хибары более точного названия и не придумать, рассудила Эрсиль.
С минуту она перебарывала глупое желание ринуться внутрь – сию же секунду, на всех парах! Но нет, сначала требовалось выяснить, что это за «Клюка» такая и чем тут занимается нужный ей человек.
Эрсиль сунула вещи под куст сирени, буйно разросшийся на углу, а сама прижала ухо к стене. Из-за нее доносилось прерывистое шуршание. Мыши у них столуются, что ли? Где песни, топот, прочий гам, присущий кабакам и харчевням? Подозрительно…
Минуя дверь, Эрсиль подкралась к узенькому оконцу. При этом она почти задела башню из ящиков – эдак шарахнуло бы! Изучив зыбкие тени и бурые сальные пятна на стекле, Эрсиль обогнула таверну. Первое окно занавешивала холстина, второе, за выступающей на улицу каминной трубой, горело поярче. В нем Эрсиль увидела чей-то мясистый загривок, воротник и лысую макушку, а за ними – край стола и людей.
На том изыскания Эрсиль были пресечены. Окрестности затопил вой – такой неистово громкий, что Эрсиль мотнуло к дымоходу. Звук не рассеивался, не изменялся, и это озадачивало.