Лодка неслась к горизонту, и морской бриз щекотал кожу на бедрах Кай. Она чуть поежилась и приподняла плечи в попытке согреться. Живот скрутило, по коже разбежались нервные мурашки. Она подняла взгляд на Киши, ища утешения, но сестра смотрела на море. У нее был такой же мечтательный вид, как когда она разучивала танец синих волн для фестиваля. Или когда раскладывала свою коллекцию ракушек по цвету и размеру. Но почему? О чем она думала? О сыне деревенского старосты? Кай не понимала, что сестра вообще в нем нашла.
Вот бы все снова стало так, как прежде, когда они были детьми. Кай не нравилось, как меняется ее тело. Не нравилось, как стали выдаваться под костюмом ныряльщицы грудь и бедра. Не нравилось, что деревенская сваха начала наведываться в семьи, где были девочки их возраста. Но больше всего ей не нравилось, что Киши предпочитала хихикать и шептаться с сыном деревенского старосты, а не со своей сестрой. Она хотела вернуть те ленивые деньки на пляже, когда они играли ракушками, словно куклами, строили маленькие домики из прибитых к берегу веток и давали своим игрушкам дурацкие, чересчур банальные имена – вроде Пятнышка или Полосочки. Если они ссорились, мама и Хамако разводили их в стороны. Киши помогала маме готовить, а Кай с тетей убирались в саду. Однако через пару минут они уже начинали подавать друг дружке сигналы руками, а еще через пару ускользали из дома, чтобы проследить за лежавшим в гамаке отцом: они представляли, что он страшный великан, и каждый раз, когда он на них смотрел, хватались друг за друга, визжали и смеялись.
Теперь же они ссорились все чаще, а мирились все реже. Кай не понимала почему.
Отец перестал грести, и мама открыла свою сумку. Она поднялась, держа в руках белый с фиолетовыми отметками шарф ныряльщицы, свернутый в аккуратный треугольник.
– О могучие морские боги, – начала она. – Смиренно представляю вам свою дочь Кай, что продолжит традиции нашей семьи и станет ныряльщицей за жемчугом. Мы благодарим вас за защиту и щедрость.
В горле у Кай встал комок. Она склонила голову и приняла из рук матери шарф.
– Я принимаю эту честь и благодарю Бэндзайтен, – проговорила она, упомянув морскую богиню, которой поклонялись ныряльщицы.
Кай повязала шарф на голову – узел лег на шею – и сбросила куртку. Киши передала ей корзину для сбора моллюсков и закрепила на поясе перевязь. Кай прижала корзину к груди и встала на край лодки. Нырять на рассвете тяжелее всего.