Босс с прицепом. Лина Филимонова

запрокинуть голову, чтобы заглянуть в них. Жидкий синий лед…. Он обжигает. Перетекает в меня. И, почему-то, вызывает головокружение.

      А губы… они еще ближе.

      – Лисичка… – срывается с них.

      Я не могу ничего сказать. Потому что сейчас не помню не то что ни одного слова – даже ни одной буквы. Мое тело отрывается от земли… В самом прямом смысле!

      Босс подхватывает меня и усаживает на кухонный “остров”. Теперь наши глаза на одном уровне.

      – Что вы… делаете? – дергаюсь я.

      Но его железная хватка не дает мне вырваться.

      – Как что? Проверяю промилле в вашей крови самым эффективным способом.

      Его ментоловые губы касаются моих. Перед глазами все плывет. Что происходит? Мы что, целуемся?

      Это… невозможно!

      Глава 21

      Виктория

      Я прихожу в себя от грохота. Что-то разбилось… И мы с Арсением Маньяковичем отпрянули друг от друга.

      Кофейная чашка! – вспоминаю я. Она была в моей руке.

      – Это не я разбил! – торжествующе заявляет Максимка, появившийся на пороге.

      Я быстро спрыгиваю с “острова”. Вернее, пытаюсь спрыгнуть. Арсений Маньякович мне не дает. И даже присутствие Максимки не мешает ему снова схватить меня за талию.

      – Остророжнее, Виктория! Тут осколки.

      Максимка то ли с удивлением, то ли с подозрением разглядывает нас обоих.

      – Это я разбила, – говорю я ему.

      – Ты тоже бьешь посуду? – радуется он.

      – Обычно нет, – отвечаю я. – Ты, пожалуйста, не заходи на кухню, пока я все не уберу.

      Я все же вырываюсь из цепких рук своего босса. Спускаюсь на пол. И достаю из шкафчика веник и совок.

      Заметаю осколки. Шеф в это время стоит посреди кухни. Не знаю, куда он смотрит. Я на него не смотрю.

      – Значит, вы любите бить посуду… – задумчиво произносит он.

      – Нет!

      – Руки дрожат после вчерашнего? – выдвигает он новое предположение.