– Конечно, жалею, – огрызнулась я.
– Жизнь – ценный дар, ею нужно дорожить, – продолжил Смерть. – И как бессмысленно и нелепо, когда она так рано обрывается. Я живу тысячи лет, видел тысячи разных вещей, но никогда не встречал ничего более ужасного, чем расставание с жизнью человека, которому не была уготована такая участь. Так ответь мне, Хэдли. Если бы тебе представился шанс предотвратить нечто плохое, несмотря на все твои страхи и все возможные последствия… Ты бы это сделала?
Я подумала об Арчере Моралесе и обо всем, что он потерял. Он никогда не пойдет на выпускной, не окончит школу и не поступит в колледж, никогда не встретит любовь всей своей жизни, не женится, не заведет детей, которых, быть может, завел бы, не увидит мир и не изменит мир.
Подумала о Реджине, матери Арчера, его сестре Рози, которая слишком мала, чтобы осознать, что ее брата больше нет. О том, как сильно по нему будут скучать.
Как же я могу не пойти на это? Пусть это и значит принять предложение какого-то безумца, который умеет останавливать время.
– Ладно.
Смерть посмотрел на меня с любопытством.
– Ладно… что?
– Я… Я готова. Сделать все, что потребуется… чтобы спасти Арчера.
– Правда?
Я кивнула, чтобы больше не испытывать свою способность говорить.
Смерть несколько секунд не отводил взгляда, а я просто сидела и пыталась убедить себя в том, что все это реально и что, возможно, – только возможно, – мне действительно сейчас дают возможность спасти Арчера.
– Не могу пообещать тебе, что будет легко.
– Я не настолько глупа, чтобы считать, что все будет просто.
– Умница.
Он сунул руку под полу куртки, вытащил свернутые в тугую трубочку бумаги и бросил на стол передо мной.
– Контракт? – отголосок киношного клише показался полным абсурдом в контексте столь серьезного разговора. – Но я думала…
– Уж будь добра.
Я пододвинула к себе бумаги и взглянула на первую страницу.
– А как конкретно я должна прочитать этот контракт, если даже не могу понять, что в нем написано? – я ткнула пальцем в страницу. – Таким странным черным символам нас в детском саду не учили.
– Английский не единственный язык в мире. Весь этот контракт – лишь формальность, не более, – заверил меня Смерть. – Поверь.
– И почему же я должна вам верить?
Он снова сунул руку во внутренний карман и вытащил ручку. Протянул мне.
– Просто очередной прыжок веры.
Я предчувствовала, что меня будет ждать еще не один прыжок веры, если я сейчас впишу в контракт со Смертью свое имя.
– Мой отец адвокат, чтоб вы знали, – сказала я. – Я не настолько глупа, чтобы просто поставить подпись, не узнав, в чем уловка.
– Никаких уловок, –