Таашша раздула ноздри и упёрла взгляд в нелепую тучную фигуру с бубном в пухлых ручках. Сестрица Вьюги танцевала. Полное неуклюжее тело в длинных серых одеждах извивалось, заставляя вспоминать о завихрениях грязного городского снега в объятьях колючего ветра. Сильные и ритмичные удары захватили пульс, заставляя его замедлиться.
Таашша вцепилась в руку Рраха до боли в кончиках пальцев. Её ноздрей уже коснулся густой и сладкий травяной дымок. Судорожно повертев головой Таашша заметила нескольких офицеров с пучками горящих веточек в руках. Тесное непродуваемое помещение моментально заполнилось дымом, вытесняющим из лёгких воздух, заставляющим мысли путаться. Таашша прикрыла нос рукавом и постаралась дышать неглубоко и редко. Горло запекло. Паникующее тело желало вдохнуть полной грудью, глотнуть холодного чистого воздуха, избавиться от горько-приторной дряни, осевшей на корне языка.
Ритуалы от родичей Вьюги редкостью не были. Они частенько приходили в теплицы. Работников смены собирали в неудобной темной раздевалке и мурыжили там, пока родичи мычали что-то неразборчивое и махали руками. Но на такие ритуалы никогда не приносили травы и бубны.
Эти вещи крепко ассоциировались с именаречением и заставляли волосы на руках вставать дыбом.
За иллюминаторами гудел ветер, усиливаясь с каждой секундой. Уши заложило. Таашша затряслась и зарылась лицом в кофту Рраха. Но знакомый запах и обхватившие за плечи огромные ладони не спасали от лезущего в уши ритма.
Ветер завыл совсем уж оглушительно. Переборки затряслись с жутким металлическим скрежетом.
Ветер рвался внутрь. Хотел остановить. Помочь. Прекратить. Вьюга ярилась. Она не могла перевернуть громаду корабля, не хватало сил. Люди заперлись в своей металлической скорлупе, лёгкие, мягкие, слабые. И недосягаемые.
Вьюга злилась, скидывала с бортов слабо закреплённое оборудование, засыпала иллюминаторы снегом. Искала.
И нашла. Стекло над Таашшиной головой брызнуло кучей осколков. Она взвизгнула, вывернулась из объятий друга и отскочила на несколько шагов назад. Ррах рассеянно отёр кровь из оцарапанной осколком щеки. Бубен смолк. Присутствующие – сонные и туго соображающие – медленно отходили от дурмана. Ветер принес с собой ворох маленьких колких снежинок и моментально выдул из помещения сладковато-горький травяной дымок.
За спиной Таашши раздался сдавленный испуганный вскрик. Она резко обернулась, чтобы увидеть пухлый пальчик сестрицы Вьюги, глядящий прямо ей в грудь. Таашшу затрясло от страха и воспоминаний. Она не сразу сообразила, что в этот раз между ней и пальцем замер затравленным зверьком Крыс.
– Больше некуда откладывать, – Поводырь подошёл к сестрице и мягко, но настойчиво опустил её руку. – Сегодня вечером для тебя состоится ритуал именаречения.
Таашша видела, как от лица мальчишки отлила кровь. Он стоял к ней вполоборота, но Таашша отлично представляла пустой затравленный