На верхней койке завозились, переворачиваясь на другой бок. Под Таашшиной койкой тоже послышался звук. Крысюк почуял еду.
Острая серая морда с черными бусинами глаз высунулась из-за борта кровати совершенно безбоязненно.
Крыс проследовал по простыне, подбирая по пути крошки, а потом совершенно бесцеремонно цапнул Таашшу острой когтистой лапкой за локоть.
Она, опешив от такой наглости, дёрнула рукой, посылая крыса в полёт. Тот шлёпнулся на пол и заверещал скандально и обиженно, однако повторных попыток забраться на койку предпринимать не стал.
– Ты чего разоралась? – сонно пробормотала Кувалда. Выбитая из равновесия наглостью грызуна, Таашша ответила:
– С крысой воюю.
– Тише воюй, – судя по звуку, Кувалда перевернулась на другой бок. Спустя несколько ударов сердца она уже дышала глубоко и ровно.
Таашша догрызла сухарь и свернулась в комок, накрывшись тонким покрывалом по самый нос. Довольный подачкой желудок утихомирился. Крысюк, устав скандалить, забился в свою норку. Двигатель молчал. Казалось, ничего не мешало Таашше забыться мирным глубоким сном. Но стоило задремать, за дверью каюты ей чудились тяжёлые шаги. Мужских ног, обутых в кисы.
Таашша выныривала из сонного дурмана, мокрая от холодного пота, дрожащая, с частящим сердцем. За окном подвывал ветер. Хохотал над глупой человеческой девчонкой, слабой и беззащитной перед ночными кошмарами.
Под утро вернулись те, кого загнали разделывать тюленьи туши. Они принесли на себе запах свежей крови и кошмары Таашши окрасились в алые оттенки.
***
Динамики захрипели, откашлялись и разразились перезвоном судового колокола.
Таашша, только-только умудрившаяся провалиться в короткое мутное забытье, заполненное белой снежной круговертью и волчьим воем, подскочила. Она едва не сверзилась на пол, запутавшись в покрывале.
С трудом удержавшись на койке, Таашша поймала насмешливый взгляд Кувалды. Та стояла у самых дверей, полностью одетая и готовая к построению. А Таашша позорно проспала. Судорожно натянув штаны, она попутно попыталась вспомнить, где вчера оставила свои ботинки. Сердце тревожно ёкнуло от мысли, что мстительные соседки могли запрятать обувь. К счастью, фантазии на подобную пакость у Кувалды не хватило.
Пригладив стоящие дыбом ворсинки на шубе и криво замотав пуховый платок, Таашша наскоро зашнуровала ботинки и понеслась по коридору, практически не разбирая дороги.
Встать в строй