К таким ошибкам можно отнести его отмену губернских учреждений в присоединенных к России остзейских и польских провинциях. Ключевский отметил, что этим он затруднил слияние завоеванных инородцев с коренным населением империи.
Довольно спорно звучит утверждение Ключевского, что Павел не только не ослабил крепостного права, но и много содействовал его расширению. Максимальное закрепощение крестьян произошло именно в царствование Екатерины, и было бы наивно ожидать каких-либо значительных перемен в этом вопросе. Достаточно вспомнить, что отмена крепостного права произошла лишь в 1861 году.
По Шильдеру15 новая политика русского двора преследовала одну цель: громогласно заявить о том, что новое царствование отрицает предшествовавшее.
Павел Петрович стал Императором на сорок третьем году жизни. Можно лишь удивляться, как он выдержал бесконечные оскорбления и унижения Большого двора. После его смерти, в оправдании совершённого злодеяния, его бывшее окружение (при негласном поощрении наследника16) называли его «сумасшедшим», «параноиком» и даже «идиотом».
И. М. Долгоруков великодушно заявлял: “… простим слабости человека, омраченного и потерявшего почти рассудок… Рассудок Павла, был уже потемней, сердце наполнено желчи и душа гнева…” [10]
Эти тенденциозные измышления впоследствии подхватили «психиатры от истории» пытаясь обосновать “болезнь” Павла Петровича научными исследованиями. Нетрудно объяснить подобное отношение к личности этого незаурядного императора тех, кто замышлял и участвовал в его убийстве, и кто радовался ему впоследствии. Опосредованная вина Александра I6 в гибели отца, не позволяла ему, а впоследствии, и всему роду Романовых опровергнуть эти злобные мифы, мало того, они просто предпочли предать забвению недолгую эпоху правления Павла Первого. Даже те, кто родился через многие десятилетия после гибели Императора, все ещё продолжали твердить о «тиране», о его «жестокостях» и «психической ущербности».
Говоря