– Так я и говорю, не щас конечно…
– Ну да. Потом. За стресс и горе. Давай. А мы пойдем пока. Да не туда! – она потянула за рукав любовника, который почему-то стал хвататься за ручку двери квартиры с трупом.
Сосед гмыкнул и скрылся в своем жилище. Они пошли к себе на съемную. Постояли в коридоре минут пять. Затем она достала потрепанный, но современный рюкзак с верхней полки и бодро сказала:
– Ну, что, пошли за бабками?
И снова такси, и раннее утро в неприветливом, но богатом городе, которому может быть и не надо вовсе просыпаться и снова начинать безумную охоту за успехом, за признанием, за славой, за фейерверком достижений, да и вообще тупую просто на самом деле борьбу за выживание под жестоко нагревающим асфальт солнцем, которая в сущности ничего не меняет и безразлична к тем, кто все же победил, но перестал быть человеком. Летят машины, ползут автобусы первые, легкая дымка висит, и она переводит взгляд на два пакета в его руках, которые он неуклюже прижимает к себе, потому что все деньги в рюкзак не влезли, и он теперь неловко себя чувствует с этой ношей. А она наоборот оживилась, и ей как будто все нипочем, хотя бы сейчас, пока они едут вдвоем на заднем сиденье. Пихнула игриво его локтем в бок, шепнула громко:
– Не спи! Проспишь свое счастье! – и затараторила дальше – Слушай, а ты ниче, ни это самое, не под прикрытием, ну просто я подумала щас, ну вдруг ты под прикрытием во всей этой ситуации и круто было бы, когда нас Виктор будет убивать, а ты такой выхватываешь ствол и типа мочишь его первым, и спецназ врывается, и типа замедленно так это все, ниче ты это самое, не мент, а че ну круто было бы, ну соглашайся!?
– Не, не мент…
– Да говори, не ссы, таксист не слышит, Бабиджон по-нашему не понимает нифига!
– Не мент я… Да перестань, ну че ты руки дергаешь?
– Я так. Ну, мне прикольно просто. Ну, блин, ну подыграй!
– Ты пьяная что ли?…
– Дурак… А ты, ваще, ну, мог бы быть крутым, просто ты такой это… ну, тя надо подучить там, накачать короче, все дела…
– Я тебе мячик что ли, накачивать меня!?
– Ты просто не брутал, а щас брутала надо, и разрулить, короче, так по четкому, быков всех раскидать, бабло на базу, и так далее…
– Бабло то есть…Мы, может, убежим вообще? А что это мысль кстати!
– Нельзя…
– Почему?
– Крысами типа станем…Мы обещали и вписались… Раньше надо было тумкать.
– Ты права. Но не права. Ладно. Проехали.
И снова дикие черно-стальные коридоры по которым топают на выход люди в дорогих пиджаках и с красными глазами, суетятся девчонки, как всегда бузит кто-то, который не доиграл и не допил, а молодой бык в черной футболке и с большими мышцами его выпроваживает, носится как ураган администратор зала, и еще одна бешеная ночь в подпольном казино нехотя и рвано движется к своему концу. Виктор встречает их у входа в свой кабинет и сразу приглашает внутрь, садится в кресло вальяжно, спрашивает:
– Ну что, сорока, принесла мне на хвосте проблем?
– Конечно, Вить, со всей ответственностью…