Такси остановилось на дороге, они вышли и медленно, словно на казнь, пошли туда, где их съемная квартира и гора денег, которые почему-то оказались убийце не нужны. Понемногу светало и окна домов не спеша выходили из темноты, как измученные стражи, отбившие атаку неведомых сил, замирали и смотрели на них, вглядывались устало, и пропускали вперед, во дворы, в глубину нового странного дня. Мимо прошел расхристанный мужик с волосатой грудью в открытой сизой майке, джинсах и одном шлепанце. Его штормило на девять баллов, и непонятно было, как он вообще идет и не падает лицом в асфальт. Ноздрей коснулся резкий запах противного одеколона, смешанный с алкогольным дурманом. Пьяный уперся в капот припаркованного серого «опеля», завыла сигнализация, но он не удивился, постоял секунд десять, словно решая что-то, а потом зашагал себе дальше, неприкаянно качаясь туда-сюда, но все же неведомым образом удерживая равновесие.
– Нарезался… да… жесть… – сказал ее любовник – И это… короче… я думаю, там типа сосед убил, ну, а кто еще?… Че он на площадке там делал?…
– Мало ли че делал… хотя… а че конкретно делал? – спросила она.
– Да говорю ж, курил… я еще удивился, чего он именно там то курит, нет бы выйти там на балкон, ну или что-то…
– Ну, типа да, типа нервничал перед убийством, все такое, хотя тоже бред…
– Не знаю… мож проверим как-то?
– Ну и как? Ты ж говорил, он сбежал, исчезли типа все… а ты видел вообще это, или это фантазия твоя такая четкая!? – вдруг накинулась она, понемногу соображая и разгоняя туман в голове.
– Че видел то!?… сосед зашел …погоди… бааааалин, точно, я ж не видел нифига, куда он типа смылся, туда, не туда, я мусор выбрасывал, а тупой сосед зайти куда угодно мог, ваще!
– Может он умный… – она мрачно улыбнулась.
– Да ладно перестань. Корявый он. Спортивки, все дела. Поперся… да… мне кажется не в эту, а ну да, в соседнюю хату точно.
– Ну, я зайду, спрошу тогда, а че, не вы убили, а реально че, давай!?
– Прям, так вот спросим?
– А прям вот так! Прям в наглую!
– Ну… я не знаю… а хотя давай… мне пофиг уже все… – он говорил и все время ловил себя на том, что ребра теперь изнутри постоянно царапает когтем мрачное беспокойство о той женщине, которую похитили, а он ничего не сделал, хотя и мог вполне. И может быть даже это был такой спасательный круг, возможность исправить все как надо и жить себе дальше, ну не посадили бы его, не посадили, и все бы прояснилось, и тетку бы спасли, и стало бы легко на душе, ну поторчал бы в обезьяннике, подумаешь, а теперь его так и будет терзать. И надо постоянно говорить, нести какую-нибудь чушь, для того чтобы не слышать этот неумолимый голос правды. А вот и серая дверь подъезда. Она приложила ключ, и замок тренькнул обыкновенно, так как будто они просто идут домой с легких дружеских посиделок. Иллюзия нормального человеческого быта. Но внутри пустота и мрак. В мутном