Когда Ева открыла глаза, перед ней был все тот же переход. Бумаги на полу. И верная урчащая Тайра на груди. Над ней склонился уставший доктор. В носу горел горький запах нашатыря.
– Слышите меня? – хмуро спросил медик.
Усталый медик. Знакомый медик.
Ещё несколько стандартных вопросов про количество пальцев, помнит ли она, кто она, и тому подобная муть.
– Госпитализируем? – спросил парень то ли у Евы, то ли у напарника, что-то быстро фиксирующего в бланке.
Ева взялась за бейдж на жилетке парня: «Степан».
– Стёпа, – Ева как будто пробовала имя на вкус. И если бы не привкус крови, то имя легло бы легко, как леденец. – Не надо госпитализировать. Мне домой надо.
– Наблюдать Вас надо, – сказал Стёпа серьёзно. – Внутренние кровотечения. Сотрясение мозга. Так можно и не проснуться.
– Что ты возишься с ней, – шикнул напарник. – Пусть пишет отказ и домой валит… отправляется.
– Мне правда домой лучше, – Ева смотрела в его серьёзные серые глаза. И чувствовала свет, тонкий, собранный в один лучик-нить, по которой нужно идти. Нить, по которой можешь выйти из лабиринта. Выйти с жемчужиной в руках.
– Родным позвонить можешь?
– Телефон украли.
Молодой доктор Стёпа покачал головой. Протянул Еве свой мобильник.
– Жемчужины… – Ева посмотрела ему в глаза. – Ты собираешь жемчужины.
Она признала в докторе посетителя библиотеки.
– Откуда… – Стёпа не успел договорить.
– Случайно услышала. В библиотеке. На днях…
Короткий разговор. Оказалось, что Стёпа закрывает смену в Евином районе. И сам живёт недалеко.
– Ладно, пусть едет с нами, – напарник нервничал. – Так даже быстрее получится, чем с госпитализацией. Нам машину сдавать нужно. Поехали, а?
В дороге Ева лежала на больничной кушетке. Поглядывала на затылок Стёпы. И думала, что нельзя его терять, такого хорошего. Нужно где-то найти место ему в своей жизни.
Из скорой пересели в такси. Уже вдвоём. Без фельдшера.
Стёпа помог Еве дойти до дома.
– Спасибо тебе, доктор Стёпа. Ты мне жизнь, наверное, спас. И ещё спасёшь, – Ева хотела сказать «и ещё много кому спасёшь», но заблудилась в словах.
– Надеюсь, больше не понадобится, – горько усмехнулся он.
Квартира встретила Еву вспыхнувшей при щелчке выключателя лампой. И оскалом тёмных комнат. Вечер сизыми пятнами заглядывал в окна. Еве захотелось спрятаться, и она, не включая свет, в темноте, прошла на балкон. Пальцы привычно мяли железную трубочку или разминались об неё, оттягивая боль. Ева распахнула балконную дверь: на полу её ждала раскорячившаяся чёрная птица. Ева вздрогнула. Дохлая птица, да ещё такая огромная – не к добру. Ева сильнее сжала трубочку. Но тут тени