После истории с Байбой Александровна уволилась, но легче мне от этого не стало. Вместо неё пришла совершенно жуткая толстая баба по имени Валерия Константиновна. От неё вечно воняло луком и чесноком. А я не могла выговорить её имя и за это была в первый же день оставлена без завтрака. Я должна была учиться его правильно выговаривать. С тех пор ненавижу имя Валерия и Валерий. Хотя дядю Валеру любила. Он, когда не по тюрьмам сидел, очень хорошо ко мне относился. Но про дядю Валеру потом как-нибудь расскажу. У мамы с ним были сложные отношения, как и со всей папиной роднёй. И от общения с дядей Валерой нас ограждали.
Помню, как однажды мама сказала папе:
– Опять его посадили.
На мой вопрос, кого именно и как это – посадили, мама довольно раздражённо ответила, что дядю Валеру в тюрьму. Тюрьма представлялась мне местом, вроде нашего детского сада, где все сидят на стульях вдоль стен, а вокруг ходят злые надзиратели, похожие на воспитательниц.
К счастью, мои мучения на этот раз были недолгими. Отец уезжал в Ленинград – учиться в Академии и взял меня с собой. Что такое Академия – я представляла себе довольно смутно. И была уверена, что это такое место, где учат на академиков. Каким образом всё это сочеталось со службой в армии – я тем более не представляла. Но была рада, что поеду с папой в Ленинград.
Была весна. Приближался День Победы. В нашей семье это был особенный праздник. Из-за дедушки Николая. Дедушкой Николаем я очень гордилась. Он был настоящий герой. В смысле – Герой Советского Союза. И на все праздники всегда надевал все свои награды и Золотую Звезду. Он был участник Парада Победы. Наград у него было столько, что кителя на груди не было видно.
– Дедушка! Ты – генерал! – говорила я ему.
– Всего лишь капитан! – смеялся в ответ дедушка Николай.
– Нет, генерал! Только у генералов столько наград бывает!
После чего я принималась рассматривать его награды. Все ордена-медали я знала наизусть, но всё равно спрашивала:
– А это что?
– Медаль «За отвагу». В 41-м под Ельней получил.
– А это?
– Медаль «Партизану Великой Отечественной» 1 и 2 степени.
Я знала наизусть все истории с ними связанные, но всё равно просила рассказать. Звезду Героя дед получил за взятие Варшавы.
А ведь был ещё и дедушка Рихард… Про своё прошлое он не распространялся. Это уже потом, когда мне исполнилось лет 12, он словно неохотно стал рассказывать о своей жизни. О родовом замке на юге Германии. О родителях. О войне. О войне особо. Его рассказы сильно отличались от того, что я слышала до этого. Это был взгляд с другой стороны. Из-за линии фронта. В рассказах дедушки Николая и всех «наших» – кого я привыкла таковыми считать – война была подвигом.