В этот момент я окончательно осознал, что походу все, как говорится «приплыли тапочки к дивану».
– Олег, – выдавил я, в горле стоял ком. – Ты мой друг… И… Мне горько осознавать это всё. Спрошу прямо… Ты будешь общаться со следаком для «особого» или в Казаки – Разбойники играть пустишься? Ты хоть объясни мне, какая вша тебе под хвост залезла?! Твою мать, нахрена?! Я к тебе приехал сейчас как друг, а не как опер.
– Нахрена убил ту девушку, ты имеешь ввиду, или что именно Нахрена?
– Ой ли? – я ухмыльнулся, но получилось это как – то неубедительно через грусть. – Ты, наверное, хотел сказать девушек? Это в тебе тот псих проснулся, которого выперли из органов. И теперь ты пытаешься привлечь к себе внимание. Но зачем?
– Значит, всех трёх пристегнул… – хмыкнул Олег.
Вот и всё… здравствуйте, как говорится, «Я Ваша тётя»… Моя призрачная надежда улетела вместе с выпущенным дымом тлевшей сигареты.
– Так ты, друг, наследил изрядно, трудно отмазаться от результатов ДНК, – я стоял и ждал ответа, раздавленный и охреневший.
Олег! Мой друг – серийный убийца, на счету которого минимум три эпизода. Глаза застилал туман и едкий дым от сигарет. Сейчас докурю и начнём. Ночь длинная и ни разу не радостная. Нужно, наверное, еще по рюмашке.
– Понимаешь, – прервал молчание Олег, – на «красную» не очень-то охота. – Наверное я всё-таки буду играть в «Казаков-разбойников», жаль, что так всё получилось и приехал именно ты…
– Чего?.. – я начал поворачиваться на сместившийся вниз голос и только успел почувствовать, как меня грубо схватили за ноги и резким толчком отправили в распахнутое окно.
Я даже не успел схватиться за оконную раму с окурком в руке. В голове мелькнула последняя мысль: «Ох ты Бл*ть!.. Ну, и г**дон». Меня убил собственный друг!
– Он живой? Что с ним? – будто сквозь сон слышал я голоса.
Попробовал разлепить веки, но ничего не получилось.
– Скорее, вызовите скорую! – надрывно звучал раскатистый женский голос. – Кто-нибудь, вызовите скорую!
Каждый её вопль отдавал в голове ударом молота. Да что ж ты так орешь? Возьми мобильник и сама набери 103, делов-то. И всё-таки я живой… Но я боялся пошевелиться. Боялся, что не смогу даже согнуть палец.
После падения с такой высоты, наверняка вместо костей и суставов – месиво. Позвоночник по-любому переломан. Но я ещё мыслю… Меня подлечат, и я приду за Олегом, пусть даже на каталке. Я сам возьму своего бывшего друга. Он убил этих женщин и меня. Надеюсь, красный поясок не повязал…
Я, наконец, собрался с силами и открыл глаза. Надо мной склонилась полная холёная тетка с «праздничной» ракушкой на голове.
– Петров! – воскликнула она, тормоша мое лицо пухлыми руками. – Ты как? Сможешь встать?
– Да сможет, что этому дистрофику будет? – насмешливо проговорил голос подростка.
– А ты, Быков! – тётка гневно бросила на него взгляд. – Если узнаю, что причастен