Теперь они были совсем близко; они шли за ним.
И спина отчего-то превратилась в каменный флагшток.
– Тебя не за что, – пробурчал Свят.
Она не ответила.
* * *
Воздух холла был прохладным, звонким и ядрёным; хоть и слегка прокуренным.
Петренко стоял у пузатой колонны, что осталась в этом здании с тех пор, как здесь был дворец профсоюзов. Его жилистые руки были скрещены на груди; он смотрел в пол и не поднял глаз, когда к нему подошёл Артур.
Он не поднял глаз и когда к ним обоим медленно подошла Вера.
Уланова вела себя так, словно они были на автобусной остановке – рядом стоять вынуждены, но друг друга не знают.
Что он бухтел тебе на танцполе, амазонка ты?
«Амазонка». Встряхнув головой, Артур с недоумением ею покачал.
Он только недавно употреблял слово «амазонка». В адрес какой-то бабы.
И это же слово идеально подходило Улановой.
Вернувшись из гардероба, Свят похлопал себя по карманам, выудил оттуда несколько купюр, задумчиво поглядел на них и словно рассеянно зажал деньги в ладони.
Давай, Леопольд. Это обычно говоришь ты.
Петренко молчал, глубоко дыша и всё ещё глядя в пол. Казалось, он вообще с трудом осознаёт, что в холле есть другие люди.
Чёрт с ним, я сам.
– Елисей, – глухо пробормотал Артур. – А ты не станешь… Ну… Это самое.
– Нет, не стану, – сухо отозвался Свят, надевая куртку. – Сами скиньтесь. До связи. В понедельник меня на парах не будет. Мне горбатиться с Ромой в суде.
Знаком показав Вере, что ждёт её на улице, он зашагал в сторону дверей и испарился.
…«Горбатиться». «Горбатиться в суде».
И эти слова тоже. Они тоже недавно звучали. Они касались…
Стоп, нет. Не может быть. Не может б…
Забыв о деньгах, Артур уставился в мозаичный пол с отколотыми плитками. Во рту было так сухо, словно он пять часов назад выпил цистерну спирта. В плечи толкали бухие люди; какого-то чёрта все именно сейчас валили на улицу курить.
Курить; до остервенения хотелось курить.
Топать на воздух вместе со всеми и уродовать его табаком; ни о чём не думать.
Он не видел и не слышал никого вокруг; он словно превратился в отцепленный вагон на улановской автобусной остановке.
– Пойдём, – хрипло сказал Олег, подняв пустые глаза. – Поживём без спонсорства.
«Пойдём… Поживём без колонок…» Сраный миротворец Тёма… Весь в отца….
Удивляться больше не было сил, и Артур просто молча глотал то, что слышал.
– Вы хоть раз задумались, почему он вообще должен вас спонсировать? – холодно припечатала Вера, просовывая руки в рукава куртки.
«Вы хоть раз задумались, почему Володя вообще должен…»
Её фраза была обращена в пустоту, но горло всё равно перехватило.
Подняв глаза, Артур уставился в лицо Улановой – бледное, блестящее от пота; сложенное в смелой мимике. На её голубые глаза падали