– Так старожилов кроме вас вообще нет? – не поверила я, вспомнив первое ощущение, когда увидела затаившуюся в снегу Зиньковку.
– Дак че, нема вроде, – смутился от собственного вранья старик. Видимо, кавказцы и правда в деревне были, но не так много, как он изобразил. Наверняка Захар Михалыч просто не хотел, чтобы я зашла со своими расспросами в другие избы. Значит, он догадался, о какой именно семье я буду спрашивать! Вот это удача! Сразу напасть на след Егоркиной семьи!
Хотя, какая там удача, по-моему, хозяева и не собираются откровенничать со мной. Такое ощущение, что они заняли круговую оборону вокруг какой-то тайны. Чудаки, нужно сказать им, у кого я работаю и… И…. И что, казать, что я по собственной инициативе решила докопаться до той истории, через которую мой рассказчик никак не мог перешагнуть? Да и говорить, что я работаю на Власова я тоже не имею права. Это было одним из условий, которое он мне поставил. Что же мне делать? Претвориться, что я потеряла интерес к цели своей поездки? Глупо….
– Дак о чем ты, девушка, узнать-то хотела? – Захар Михалыч уже о чем-то пошушукался с женой, и она выскользнула в сени, наскоро накинув громадную, похожую на одеяло, коричневую шаль с толстыми кистями. Я думала, что такие уже и не изготавливаются нигде…. Мысли мои поплыли, как будто кто-то оглушил меня по голове мешком с чем-то не очень тяжелым и даже мягким. Потому что я вдруг поняла, что догадалась! Несчастье или беда или даже преступление случилось именно в этом доме, в этой семье! И старики скрывают это от всех! Только они еще не знают, что Власов хочет выдать Егоркину тайну. Нет, не выдать, а просто записать на память. Только вот для чего? Ему что, недостаточно собственной памяти? Или… или он в чем-то хочет признаться, исповедаться? Господи, да конечно же! Именно Егоркина тайна тяготит его, он хочет освободиться от нее, и именно поэтому хочет записать. Может, он после этого все написанное порвет или сожжет? И такое может быть. Но здесь, в Зиньковке, кто-то по-прежнему охраняет эту тайну, и, наверняка, это старики…, как их фамилия, кстати? Тут только я вспомнила, что не знаю фамилии хозяев. А на прямую ведь не спросишь…. Ничего, уж это-то я узнаю.
– О чем узнать…? – с запозданием ответила я хозяину, – да вот хотела разузнать, кто из жителей, переживших оккупацию, остался еще в Зиньковке?
– Дак я ж тебе говорю, что акромя нас вроде как и никого, – уже без запала врал старик.
– «Вроде как»? – съехидничала я.
– Ну, Митька Сухоручка еще. Да баба Лёкса.
– Лёкса? – невольно улыбнулась я.
– Ну, Ляксандра, значит по-вашему.
– Ляксандра…, тогда понятно. Это точно «по-нашему».