Женщина остановилась, наморщила свой лобик, что-то вспомнила…
И тут её словно подменили. Прорвало её. Она заговорила, как оратор на трибуне. Ярко. Яростно. С примерами. Говорила обо всём. Как должно быть. И как есть на самом деле. И что надо делать! Да! Об этом! Именно! Николай Гаврилович в юбке! И… в сетчатых чулочках…
Кульков опешил. Он сидел и изумлялся.
А как не будешь изумляться?
Ведь перед ним, перед мужиком, находилась дама с весьма и весьма хорошими деловыми качествами. Начитанная и образованная. Культурная.
Поэтому поневоле пришлось взять себя в руки, крепко, с силой натянуть болтающиеся поводья, чтобы конь не брыкался, не артачился, не кочевряжился.
Василию Никаноровичу и самому хотелось показать людям сущие безобразия, творящиеся в огромной многострадальной стране.
Он и не думал отказываться от непритворной, прямой и жёсткой критики властных персон, которых Кульков стремился припечатать к стенке при случае и без случая.
Те черти полосатые это заслужили. Да-да! Заслужили!
Василий Никанорович был начисто сражён чудным женским интеллектом, дивной огромной профессиональной осведомлённостью, умением рассказывать, доносить до самого нутра собеседникам и невероятной способностью увлекать окружающих людей.
Да! Красавица умела это делать. И делала твёрдо и уверенно.
Она умела говорить. Она умела выступать.
«Ого! Она – оратор. Она – трибун. Цицерон в юбке. Она прекрасный собеседник. Очень. И весьма. Эта мадам Грицацуева. Приятно с ней общаться», – подумал Василий Никанорович, но вслух этого не произнёс, постеснялся. Зато про другое озвучил. Громко. Доходчиво. Простыми русскими словами. Чтоб понятно было. Во всеуслышание. Про не приходящие к нему и к другим российским людям праздники он постарался изложить.
Вот что он вслух и громко произнёс:
– Вы, миледи, всё правильно говорите. Верно. По делу. И в тренде, так сказать. Всё по-современному. А я вот праздники хочу к нашему разговору привлечь, присовокупить. Только они, они и ещё раз они могут нам помочь в данной ситуации. Только они могут спасти нас от неминуемой гибели. Только они могут выправить тонущий корабль и вселить надежду в наших сограждан, в их светлое и прекрасное будущее. Чтоб они жили и не тужили. Как вам такое?
Соседка тут же согласилась, даже с оживлением. Искорки в глазах у неё забегали.
– И я солидарен с вами. Вопрос, конечно, интересный… – поддакнул сосед слева.
Дискуссия продолжилась. Полемика развернулась. Шум стоял до потолка. Ораторы препирались. Возражали. Перечили друг другу. Спорили. Доказывали… Но кое в чём они, все трое, в оконцовке сошлись в едином мнении.
Они были на все сто процентов согласны, что во время любых праздничных дней (хоть женских, хоть мужских, хоть детских, хоть общих, хоть цивильных, хоть армейских, хоть