«Дух захватывает», – любил повторять он, вглядываясь в даль и прищуривая при этом глаза. Так было и сейчас. От проезжавших мимо автомобилей мост слегка дрожал. Внизу несла свои желтоватые от растворенного ила и солей железа воды Гауя. Солнце заигрывало с верхушками елей. Где-то на склоне неистово пели птицы. И это было только утро, с которым так не хотелось расставаться. Страшно подумать, что в сорока минутах езды Иварса ждет его кабинет, стол, залитый кофе и нагруженный рукописями, которые нужно вдумчиво прочесть, чтобы быть способным по их содержанию сказать при случае что-то внятное и конструктивное. Он очень расстраивался, когда приходилось отказывать писателям, в основном начинающим, и искренне радовался, когда мог своим слегка кривоватым указательным пальцем показать растерявшемуся от неожиданности литератору, где нужно поставить подпись в договоре.
«Вот и подышал воздухом, поприветствовал утро, нужно возвращаться, – подумал про себя Иварс, – послезавтра Лиго, все доделать хотелось бы до выходных». По старой памяти он боялся, что Айта начнет ворчать на него за то, что работа остается на выходные, хотя она давным-давно уже смирилась со странностями шефа и отца ее детей, стараясь освободить его от обыденной офисной рутины и дать возможность читать, редактировать, критиковать – словом, делать все то, что дает возможность заработать. В отличие от Иварса Айта не была лишена коммерческой жилки. Впрочем, за это он ее и ценил. Ему – писать рецензии, потирая руки и бормоча себе под нос что-то очень восторженное, устраивать литературные посиделки, быть на виду. Ей – следить за счетами, гонорарами, арендой, документами и за всем этим не забывать о Гунарсе и Анне. Гунарс, правда, давно жил один и особого внимания к себе не требовал. А оторва Анна… Если бы они с Иварсом были женаты, все было бы, вероятно, иначе. Впрочем, Айте жалеть было не о чем.
II
Знаете, как празднуют Лиго? Лиго пахнет только-только разыгравшимся в полную силу летом, разливается сколь необъяснимой, столь и притягательной тайной, звонким девичьим смехом, то и дело раздающимся в округе в прелой дымке июньского вечера. Лиго празднуют, чувствуя себя юными, с верой в то, что чудо вот-вот случится, стоит только в это поверить сильнее обычного. Съешьте кусочек тминного сыра – и будете счастливее всех, если вам попадется тминное зернышко и вы его как следует разжуете.
В самую короткую ночь в году, вовсе и не похожую на ночь, если увидите вдалеке костер, подойдите к нему, вглядитесь в лица стоящих вокруг. Счастливы ли они? Да, наверное, счастливы. Но что ищут здесь, на Лиго, стоя на лугу на окраине хутора, где притушен электрический свет во всех домах, и подкидывая веток в огонь? Нет границ человеческому счастью, если только эти границы мы сами себе не выстраиваем. И только вы это подумаете, как кто-то возьмет вас за руку и потянет за собой.
Kas