– Неужели так просто? – спросил Колман. – Может, и мне написать какой-нибудь роман? Самое время, как считаешь, Беккер?
– Попробуйте, – ответила я. – Но учтите, это заберет у вас месяцы, а то и годы жизни, вы будете разом обожать и ненавидеть своих героев, а в результате останетесь недовольны собой.
– Почему же?
– Отправив рукопись в издательство, вы решите, что могли бы и лучше, а значит, недостаточно старались и все вокруг об этом знают. Такова плата.
– Ха, теперь понятно! – Придвинувшись вплотную, Макс смотрел на меня сверху вниз. – Да, герои у вас вышли неоднозначными, им не очень-то хочется сочувствовать, но это цепляет. Знаете, ведь добряков никто не любит, читать про них – скука смертная. Но в вашем мрачном семействе все похожи на простых людей, примерно как мы с вами. Они ждут счастья, не знают, как правильно поступить, принимают неверные решения, потом пытаются исправить то, что натворили, но становится только хуже. Браво, Марта! Я все терялся в догадках, кто же та женщина, которая так хорошо чувствует человеческую душу, а теперь, к моему удовольствию, вижу вас настоящую, да еще чертовски красивую.
Последние слова он прошептал мне прямо в ухо. Я еле сдерживалась, чтобы не влепить Максу пощечину. Ничего оскорбительного не прозвучало, и в таких случаях правильнее всего улыбаться и принимать комплименты, но интонации Колмана, прикосновения и резкое сокращение дистанции между нами выводили из себя. В его поведении читался совершенно недопустимый подтекст: нет, он не надеялся понравиться, но своей близостью и лестью словно норовил в мгновение ока влезть мне под кожу, выведать самые интимные тайны. Его присутствие давило, сковывало, угнетало, и я, забыв о манерах, сделала шаг назад, неловко наткнулась на кого-то спиной, но выдернула руку из цепких пальцев инвестора.
Колман осклабился в ухмылке и тоже отстранился.
– Что бы вы хотели написать обо мне, а?
Он взял со стойки стакан, услужливо наполненный барменом, сделал большой глоток и слегка поморщился, не отрывая взгляда от моего рта. У меня разболелась голова и желание разговаривать с ним испарилось окончательно. Надо бы найти компанию поприятнее, причем немедленно! Я оглянулась на остальных: блондинка весело качала ногой, обутой в изящную туфельку с вырезом на мыске, и смеялась уже в открытую. Она не надела на вечеринку никаких украшений, почти не накрасила лицо, да и платье ее, сшитое из мягкой ворсистой ткани, смотрелось странно. Как полотенцем обмоталась после душа: соблазнительно, но крайне неуместно. Девушка снова наклонилась к Риву и начала что-то оживленно нашептывать