Беккеру понравилась моя манера изложения материала, поэтому, не откладывая в долгий ящик, он перезвонил и предложил место, но предупредил: работать на него сложно, и если я не желаю развиваться как журналист, то попрощаемся мы еще быстрее. Я рассмеялась и охотно согласилась на его условия. Энергии было хоть отбавляй: прежде всего, я жаждала признания, а кроме того, безумно влюбилась в своего шефа с первого взгляда. Я порхала по редакции, словно у меня выросли крылья, представляя будущее, полное романтики и славы, однако неделю спустя парочка репортеров поделилась слухами о насыщенной личной жизни главного редактора да посоветовала не слишком надрываться, ведь безотказных Рив моментально по уши заваливает поручениями. В тот день я узнала, что любить начальника – дурная затея, а мой энтузиазм заметно поутих. Остальное довершил вспыльчивый характер Рива Беккера, который настойчиво помогал умирать неуместным чувствам. Когда Рив бывал недоволен результатом, то критиковал жестко, не стесняясь в выражениях, и не раз я покидала его кабинет со слезами на глазах. «Опять разобиделась? – спрашивал он потом вместо извинений за свою грубость. – Но иначе ты не научишься! Поверь, никто не будет работать хорошо, если его гладить по голове да уговаривать постараться. Вот, посмотри сама, текст получился в разы лучше, чем та ерунда из твоего черновика. Видишь разницу? Колоссальная! А ты всего-то приложила чуть больше усилий и разобралась в проблеме. Разве это трудно сделать без моих напоминаний?» Да, поначалу трудности преследовали меня, желание уволиться из газеты возникало от одной сердитой команды Беккера: «Переделать немедленно!», но успокоившись, я наблюдала за ним, пыталась понять ход рассуждений, предугадать замечания. С этим человеком я могла получить бесценный опыт, поэтому, стиснув зубы, выслушивала язвительные комментарии, молча кивала, громко соглашалась, когда он того требовал, и убеждалась в очевидном: мне до него расти и расти.
Рив действительно нагружал меня все больше, но он же выступал в роли последовательного, пусть и не всегда терпеливого, учителя. Через три года именно он предложил мне попробовать писать еще и под псевдонимом. Точнее, не предложил – приказал. «Я не хочу постоянно печатать Марту Кержес, – объяснил главный редактор, возбужденно барабаня пальцами по столу. – Безусловно, ты добилась некоторого успеха и читателям нравишься, они узнают твой стиль, но как автор ты застряла в одной точке, строчишь по шаблону. Хватит, пора идти вперед. Представь себя совсем другим человеком, с другим характером, внешностью, привычками. У тебя другой образ жизни, другие задачи и цели. Представила? Тогда покажи мне, кто ты! Давай-ка, шевелись, начинай прямо сейчас! Вот мы с тобой встретились, я тоже не знаю тебя, впервые вижу, и у меня уже есть Кержес! Ну и чем ты