В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Заросшим бурьяном,
Матрос Железняк – партизан.
Любопытный Петр тут же спросил – а кто такой партизан? Слово вроде италийское? Да ты чего? Опешил Железняк. Да партизаны еще почитай в 812-м француза лупили под Москвой. Спрячутся в лесу, а как супостат мимо идет , так дорогу завалят и айда молотить. Французы думают русское войско, пока в свои каре построятся, партизанов в лесу уже и след простыл. Так и измотали войско Наполеоново. Бежал , горемычный так, што барабаны подрастерял. Да!….были люди в наше время…Поднялись наверх, опять у Гостиного двора. Железняк потянул Петра за рукав. Пошли. Знаю тут неподалеку рюмочную знатную. Алексашка усмехнулся – ты гляди Мин Херц! Как метко на Руси кабаки называют?
Рюююмочная…..эххх е мое , аж перед глазами замаячила вспотевшая. Веди ужо , не томи служивый.
…..Железняк произнес свое знаменитое – Дык! Слово, которое могло означать что угодно. «Дык» для Железняка было все равно , что «парниша» для Эллочки – Людоедочки. В этот раз, «Дык» означало – согласен, алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве. (Михаил Жванецкий)…..
Други быстро завернули за угол Гостиного Двора и засеменили мимо Перинных рядов в сторону улицы Ломоносова. Пыль, клубами поднималась из под метровых клешей матроса. Петр шел своим обычным широким шагом. На его лице тоже появилось нетерпеливое выражение. Правда, идти пришлось недолго. На вывеске было намалевано толи «Третий Рим», толи «Тройной ром». Зашли внутрь. Крашеные стены, крепкие деревянные столы и стулья. Табачный дым можно резать ножом и двуручной пилой. Пахло дешевым пивом. Из соседней подворотни крепко тянуло мочой. Впрочем,