Закат на улицах пропал быстро, и мы попытались поймать его на крыше. С крыши переместились в квартиру. И тут во всем квартале отключили свет. Мы зажгли свечи. Хавьер перешел на черно-белый режим, балансируя с камерой в одной руке и открытым на белой странице ноутбуком в качестве света в другой. Меня удивляло, как человек с только что разбитым сердцем может так красиво смотреться в кадре.
В перерыве мы выкурили косячок, и тут Хавьер как журналист устроил мне несогласованное интервью на личные темы. Это походило на своеобразное занятие сексом. Видишь ли, с одноразовыми любовниками ты часто не успеваешь поговорить о действительно личных вещах. Наш разговор был приятнее и интимнее, чем физическая связь со многими. Он сочинял очередной вопрос, а я, прищурившись, посмотрела ему в глаза и прямо спросила: «Хавьер, ты хочешь заняться со мной сексом?»
Иначе секс не обсуждают так дотошно. Он как будто ожидал эти слова, потому что не замялся ни на секунду, а только пожал плечами и, будто продолжая предыдущее предложение, чинно ответил:
– Спасибо. Я бы определенно хотел, но у меня есть девушка, она в другой стране, я продержался уже два месяца, осталось чуть-чуть, и это было непросто.
– Ты меня не понял. Я не предлагала. Я спросила, хочешь ли ты заняться со мной сексом.
Недопонимание вышло очаровательным. Но в тот момент сработал мой любимый идиотский заскок. Предложи ребенку все шоколадки и скажи, что нельзя только вот эту, понятно, какую именно он будет требовать в истерике. Как бы то ни было, Хавьер сделал мне другое предложение, от которого я могла отказаться. Но не отказалась. В ту ночь было полнолуние, и он сказал: «Я предлагаю снять, как ты танцуешь на крыше голая под луной».
Он поставил Cigarettes after sex, в ту ночь она должна была называться Cigarettes after sex you can’t have[2], и я стала танцевать; что из этого вышло – я не знаю, но видавший многое Хавьер был в абсолютном восхищении. Мы вернулись домой. Было за полночь. Мой автобус должен был стартовать в семь утра, а я даже не собрала вещи.
– Хочешь поваляться вместе? – галантно спросил он.
– Хавьер… Ты понимаешь… Это все равно что сказать: есть вкусное мороженое, самое вкусное на свете, но ты его можешь только лизнуть. Нет, это некорректно… Скорее, понюхать. Ты станешь его нюхать?
– Я такой человек, который между ничем и чем-то всегда выберет что-то.
Я сдалась. До утра мы играли в секс. Мы не раздевались и не целовались. Но вскоре я с трудом могла отличить то, что между нами происходит, от настоящего секса. Мы двигались так, будто голые и он во мне. Все это было… невинно. Словно мы в детском лагере и еще ничего не знаем про секс.
До автобуса оставалось два часа.
– У меня никогда не было оргазма от парня, с которым я даже не целовалась.
Мы засмеялись. Он проводил