Мы посмотрели «В дороге» по Керуаку, выпили бутылку вина и теперь лежали на его кровати, перекрестив ноги, будто встречаемся много лет. Обсудив все, что могут обсудить двое молодых путешественников на другом краю земли, я задумчиво сказала:
– Мы проживаем столько историй, незнакомцев… А потом все превращается в пеструю кашу, из которой мало что вспомнишь. Как бы нам запомнить друг друга навсегда? Давай сделаем вместе что-то, чего мы еще никогда не делали.
– Я никогда не целовал русскую девушку… Хотя нет. Целовал.
– А ты когда-нибудь гулял по улицам Мексики голым?
– Нет.
– Я тоже. Как думаешь, мы это запомним?
– Наверное, запомним.
– Тогда пойдем?
– Пойдем!
Мы встали с кровати, спустились к входной двери, полностью разделись в коридоре и вышли на улицу Мигеля Бланко, держась за руки, как братья по борьбе с преждевременной смертью от скуки. Время было около часу ночи. Асфальт приятно грел ступни, на улице стояла тишина. В нескольких кварталах повернула машина, сверкнула в нас фарами и вновь исчезла в темноте.
– Так, сюда лицом мы постояли, я вроде запомнил. Ты как, запомнила?
– Вроде запомнила.
– Теперь давай в другую сторону постоим.
Мы повернулись и задумчиво уставились на католическую церковь. Только вернувшись в отель и неспешно натянув на себя трусы, мы заметили, что в коридоре прямо на нас все это время пристально смотрела скрытая камера. Не знаю, просматривали ли хозяева «Дома Канарейки» запись той ночи, но если да – я бы многое отдала за то, чтобы видеть их лица. Сам представь: твои гости подходят к двери, полностью раздеваются и выходят на улицу. Хрен знает что тут думать.
Так или иначе, мы подружились и спустя две недели обоюдной симпатии решили переспать. Что было дальше? Доставай носовой платок… Это был первый случай в моей жизни, когда человек был настолько плох, что переучивать бессмысленно: он несколько раз чуть не откусил мне соски, почти оторвал клитор, а затем, по-видимому, решив, что произвел недостаточное впечатление, использовал мою вагину как тромбон с детскими пукающими звуками – изо всех сил в меня дуя. Не знаю, чего он пытался добиться. Может быть, он мечтал о женщине-шаре? Это было настолько странно, что я предпочла сделать вид, что все это мне показалось, потому что, как прокомментировать такую технику, я не знала. Параллельно он терся об меня жутко колючей побритой грудью. Парни, честное слово, лучше мужчина с волосами, чем с наждачкой.
Прошло время, мы попробовали снова. Но и вторая попытка закончилась абсолютным фиаско. Мы честно все обсудили и решили остаться друзьями.
И все-таки Вэсс спас меня, как спасало так много незнакомцев. Следующий месяц я просыпалась