Весь вечер Ксения обмирала от страха, долго слушала по скайпу утешения дочери, пила валерьянку, но два следующих дня в соседской квартире было тихо. Возвращаясь из похода в магазин, она столкнулась на лестнице с соседкой из квартиры напротив, и та рассказала, что Надька в реанимации, а Федор, дай бог, опять на нары загремит.
–– Надька-то хорошая баба, тихая, и, пока Федька в тюряге был, мы тут горя не знали. Но вот недавно выперся на свободу с чистой совестью, и началось! Ну теперь нам, видать, опять передышку дали».
–– А Вы говорили, что есть еще сын-наркоман?
– Серега? Так мы его давно уж не видели. Хрен его знает, где он шляется, а, может, и концы уже отдал от передоза.
Успокоив себя тем, что она здесь птичка временная и через три месяца упорхнет в свое гнездо, Ксения Петровна переключила свои мысли на другое, более приятное. Завтра вечером ей не придется сидеть дома, прислушиваясь к звукам за стеной, так как она приглашена на юбилей к своему давнему знакомому, однокурснику по филфаку Юрочке Красовскому. Собственно, трудно сказать, может ли она назвать Красовского «давним знакомым» – они учились в одной университетской группе сто лет назад, а потом практически не встречались – так временами всплывало его имя в редких фейсбучных перекличках с приятельницами университетских лет. Во время учебы они с Красовским дружны не были, Юрочка – как его все звали – был милым инфантильным юношей, почему-то всегда вызывавшим у нее ассоциации с Павлом Ивановичем Чичиковым с иллюстрации Боклевского. Носик остренький, головка какая-то птичья, улыбка сладковатая. Только Юрочка, конечно, был в те времена юней – не Павел Иванович, а Павлуша. Одно время они соседствовали по этажу в общаге на Новоизмайловском, впрочем, Юрочка уже на втором курсе из общежитской аскетической комнатки, похожей на купе плацкартного вагона, перебрался на жилплощадь к какой-то сердобольной барышне-ленинградке и до конца учебы так и кочевал из одной девичьей кроватки в другую. Любительницы Юрочкиной милоты не переводились, он был всегда ухожен и накормлен, а к выпускному курсу даже и откормлен. На одной из поклонниц его таланта быть приятным во всех отношениях Юрочка женился и пропал с горизонта Ксении Петровны. И вот оказалось, что Юрочка, где-то недолго попахав на педагогической ниве, но быстро утомившись сеять разумное и вечное, сделал в конце концов небольшую административную карьерку и каким-то боком оказался причастен к тем грантовым закромам, из которых немного перепало и Ксении. Они встретились с Юрочкой на одном из собраний, переходящих в