– Гад и хамло,– констатировала девка, юркой змейкой пытаясь вывернуться из моего захвата .Сука, я чуть не заорал от горького разочарования. Жертва вдруг стала самой наглой паскудой, избежавшей моей охоты.
– Как тебя зовут? –спросил в промежность, словно в волшебный микрофон, потому что остальные части тела красотки были мне недоступны. Она засопела, и отползла в сторону. Явно ей был неприятен мой монолог с ее вагиной. Унизителен . Если бы мне она ответила, тем органом, в который я говорил "Меня зовут, Катя» например, я бы охренел, вот честно, – паноптикум, бляхаа муха. Ее аромат сводил с ума: сладкий, как патока, волнующий, солоноватый. Черт. Это же просто песня похоти. Я затрясся в беззвучном смехе, и подумал, что наверное стоит посетить караоке. Захотелось. Навеяло. Спеть про шальную императрицу и накатить мартини с оливкой и корнишончиком.
– Меня не зовут, я сама прихожу,– хмыкнула эта нахалка, сдвигая «Трикотажные колени»
Мне повезло. Как раз в этот момент Петя, под предводительством моего зама, поднял меня за шкирку, как блудливого пса, и заботливо начал стряхивать с меня пылинки. В противном случае асфальт, положенный криворукими работягами рисковал обзавестись дырой размером с марианскую впадину. А это могло бы быть расценено, как вредительство.Идиотка тоже поднялась на ноги, и замерла на месте, оглядываясь по сторонам, как попавшая в сказочную страну Элли, в поисках своего неугомонного Тотошки. И, черт меня раздери, я хотел быть сейчас на месте глупой, виляющей хвостом псинки. И лизнуть малышку в шею, а потом ниже, ниже, еще немного ниже..
Ну не могут бабы, которых я вижу впервые, действовать на мой организм настолько убийственно. Это же абсурд.
– Шеф, может в аптечку? Ну там раны обработать. Ожоги,– зачастил Петюня, рассматривая пятно от кофе на гульфике моих «боксеров». И слава богу, что он отвлек меня от горячечных фантазий. Ух и хорош же я был сейчас, с пятном на белоснежных трусах и чертовым «змеем» воспрявшим и нацелившимся на мадам
«Меня не зовут, я сама прихожу». Кстати, откуда только эта овца узнала мою коронную фразу? Додумать я не успел. Куколка шарахнулась от меня, как черт от ладана. Снова ломанулась через дорогу, невзирая на горящий красный свет. Чертова самоубийца. Мне всегда нравились сумасшедшие бабы. Я услышал визг тормозов, мат, несущийся из открытых окон машин и вдруг почувствовал, как на глаза мне опускается кровавая пелена. Девку обидели, и это привело меня в неописуемую ярость. Хотелось убивать всех и вся. Оттолкнул Гриню, хлопочущего вокруг меня и не разбирая дороги кинулся за беглянкой. И не дай бог сейчас, встал бы у меня кто на пути. Я нагнал ее возле стеклянной аптечной двери, и вдруг понял, что стою посреди улицы в грязных трусах, расхристанной рубашке и ботинках. Интересно, когда я успел снять носки?
– Маньяк,– выдохнула она, когда я ухватился за дверную ручку.– Если не отстанешь, буду орать. Знаешь, как я орать умею? Хочешь проверить?
–Могу себе представить. А если еще ложкой