Меня споро подхватили под локти, вытащили на крыльцо и посадили на ступеньки. Даже подушку подложили, какие заботливые! На холодном воздухе в голове быстро прояснилось.
– Вы всегда такая чувствительная? – прищурился Демьян.
– А вы всегда незнакомых женщин магией прощупываете? – спросила я наугад.
Демьян залился краской так стремительно, как обычно краснеют белокожие люди. Угадала, значит. Или вправду – почувствовала.
– Извините, – неуклюже сказал он. – Я не думал, что так выйдет. Вы ж не льера.
– Это вас не оправдывает, льер Демьян, – огрызнулась я. – Я вправе просить вас покинуть мое жилище. Вернется дед, с ним и поговорите.
Я понятия не имела, могла я так поступить или нет, но, учитывая, как смутился маг, делал он явно что-то противозаконное. А значит, я в своем праве. Дед, кстати, рассказывал, что применение большинства видов магии против воли человека считается как минимум неприличным.
– Помилуйте, лирра! – умоляюще воскликнул мальчик. – Позвольте хотя бы доесть!
Мда, святая простота.
– Никита, ты болван, – процедил сквозь зубы старший маг.
Я ушла в дом, с силой хлопнув дверью.
Мальчишки! Ведь совсем дети! Как моя Машка, даже младше. Сначала делают, потом думают. Кто хоть их одних без взрослых отпустил?
Выглянула в окно – сидят на крыльце как нахохлившиеся голуби, чуть не посинели от холода. Куртки-то в доме остались. Вздохнула, вынесла им их одежду и миски с супом. Всё равно за ними никто доедать не будет, зря только еда пропадет.
Парни, видимо, обсудили ситуацию. Взгляд у них жалобный, как у побитой собаки.
– В дом не пущу, и не думайте, – строго сказала я. – Будь вы постарше, я б вас вовсе прочь выгнала, а так… Вы же мужчины, вы же маги! Неужели нельзя вести себя прилично? Что за детские выходки? Хорошо, я лирра. Но я ведь все равно женщина, я вам в матери гожусь. Мужчину или льеру вы бы не посмели прощупывать, правда? Получается, вы не только применили ко мне магию без моего ведома, вы еще и унизили меня, показав, что со мной можно не считаться?
Мальчишки опустили голову, уткнувшись в свои миски.
Надеюсь, они хоть что-то поняли.
Спустя некоторое время парни постучались в дверь и вручили мне чистые миски. На ручье, наверное, помыли. Я милостиво кивнула.
– Может, мы воды принесем? – заискивающе сказал старший. – Бочка в сенях почти пустая.
– Ну принесите, – царственно кивнула я, выдав им ведра.
Наносили воды, накололи дров. Правильно гласит народная мудрость – нет ничего более полезного в хозяйстве, чем провинившийся мужчина.
Когда дед вернулся, мальчики смирно сидели на крыльце с усталым видом.
Как он орал! Как он их песочил, когда понял, что произошло! Я многие диалектические выражения отложила в памяти.
– Оленька, простишь дураков? – наконец, заглянул в дом он. – Замерзли они.
– Пусть заходят, – махнула рукой я. – У меня пирог остыл уже. Я до ручья прогуляюсь, посуду сполосну.
– Никитку