– Давным-давно жила была лисица Линян из семьи Ду, и ее лелеяли, как жемчужину. Но Линян горевала о недолговечности своей юности и красоты и мечтала встретить свою любовь. И вот однажды ей пришел во сне прекрасный лис по фамилии Лю, Ива, и она в него влюбилась. Проснувшись, она затосковала, ведь какая огромная пропасть между сном и реальностью! И скоро от тоски она умерла, успев, однако, нарисовать свой сон – себя и незнакомого возлюбленного в окружении цветов пиона и сливы. Еще она написала стихотворение, где призналась в своем желании выйти за лиса по фамилии Лю. И завещала похоронить ее под сливовым деревом. Но на отпевании Линян в дом явился гонец императора: отцу покойницы дали новый высокий чин и он благополучно забыл о горе, закатив роскошный пир. Служанки выставили картину среди деревьев в саду, как завещала Линян. И случилось так, по дороге на сдачу императорского экзамена один студент по имени Яо Мэнмей заболел, и старый учитель Линян приютил его в ее гробнице, чтобы никто не знал. Когда ему стало лучше, он вышел в сад и узнал на картине себя, а в лисичку с картины влюбился. Он еще не ведал, что Линян незримым призраком будет преследовать его наяву и во сне, ведь господин Ду из-за пира не вспомнил, что нужно поставить на поминальной дощечке Линян точку – так принято было делать, если зверь умирал… Как-то ночью Линян встала со своего смертного ложа и заговорила с Мэнмеем. Ему понравилась собеседница, но неописуем был его ужас, когда лиса призналась, что она лишь дух. Но он не испугался, нет! Он поставил на ее дощечке точку, открыл ее гроб, и она ожила. Они поклялись пожениться, но без ведома родителей это было запрещено. И все-таки Линян и Мэнмей заключили брак и пришли к госпоже и господину Ду. Они сперва не поверили, что дочь жива, приказали бить Мэнмея, полагая, что он совершил колдовство, а после – испытать Линян. Лисица должна была отбрасывать тень и оставлять от лап следы, а ее подол должен был пачкаться в грязи… Когда же все оказалось позади, влюбленные смогли быть вместе по-настоящему. И жили долго и счастливо.
– Это очень красиво…
– Вы бы хотели так?
– Что именно – влюбиться или умереть?
– Просто – хотели бы?
Тут из открытого окна дома донесся пьяный смех Ченга. Я вспомнила, что этот лис скоро покинет наш дом и уйдет, как уйдет и этот вечер, и опять начнется ужасная, беспросветная жизнь: ведь лис простил чунцину долги, но другие его друзья нет. А как хотелось, глотнув этого вина, допить бокал до дна! Даже если в нем замешан яд. Ведь что может сравниться со сладким ядом, если твоя жизнь такая горькая?
– Да, – обронила я и опустила голову.
Лис снял перчатку, взял меня пальцами за подбородок, посмотрел своими нефритовыми глазами в мои и заявил:
– Тогда мы еще обязательно встретимся, моя устричка.
И удалился, а я осталась сидеть – вдыхать шлейф аромата его парфюма – такой приятный, цитрусовый, и мечтать, думать, думать…
Я жалела лишь, что не поцеловала его, как в сказке. Он все равно ушел бы, все равно никто не узнал бы. Я, может, никогда больше не встречу кого-то такого же красивого, такого же умного, а упустила шанс прикоснуться к чужому огню, в котором сочла бы за счастье сгореть.
Моя