Это был, наверно, один из самых последних их разговоров и Вежды вновь старался повлиять на Отца, теперь уже предлагая провести мое вселение под присмотром бесиц-трясавиц, и в безопасной для меня кирке на пагоде.
– Нет, это также опасно, – несогласно отозвался на данное предложение старший Димург. Он был так возбужден, что та взволнованность передавалась мне, и, абы я не сиял волнением, Отец почасту гладил перстами правой руки кожу на левой, тем самым умиротворяя:
– Родитель это может приметить, и тогда уничтожит моего малецыка, – добавлял Перший.
– Ничего не приметит. Как это вообще возможно приметить? – настаивал Вежды. Степенный, как мне казалось, старший брат ноне горячился, торопко прохаживаясь по залу пагоды… Боялся… Он также боялся за меня. – Дадим указания, марухам, взять хоть. Они нынче у меня в чанди, ибо я их перевожу в Сухменное Угорье. Они изымут с планеты женщину. Поместим ее в кирку и ты тогда выпустишь лучицу.
– Нет, данное перемещение… Мелькание, тем паче марух, которых и вовсе не должно быть на Зекрой, как и нашей пагоды в Козьей Ножке, прислужники Родителя заметят. И тогда Он пришлет своих гамаюнов, – с нарастающей тревогой говорил Отец. – И это явственно будут не гамаюны серебряной рати, а явно золотой или платиновой. И они враз уничтожат и самого человека, и нашего бесценного малецыка, поелику его появление нарушило Законы Бытия, так как проходило в тайне.
Несомненно, Отец был не прав. Во-первых Родитель не стал бы уничтожать лучицу, а вдруг она оказалось мной… Той самой неповторимой, уникальной, ожидаемой Им. Скорее всего, Он бы повелел просто изловить и увести меня от Першего. И, безусловно, это было лучше, так как тогда мой Отец ведал, что я в руках Родителя…
А теперь…
Теперь… В том страхе, какой им владел, как он отнесся к моей пропаже.
Бедный, бедный мой Творец, что он подумал, когда посланные им существа не нашли меня в плоти родившегося ребенка. Наверно предположил, что я затерялся на Зекрой или улетел в космическую даль, ведь там не имелось положенного щита, что устанавливал Родитель, когда на планете обитала лучица. Да и я поколь, не обладающий так называемой вещественностью материи, мог запросто вырваться из притяжения Зекрой и умчаться в безграничное мироздание Всевышнего. Похоже, именно поэтому Отец не прибыл к Родителю, не повинился и как итог не узнал о моем местонахождении.
Днесь когда я сызнова летел на Зекрую, моей мечтой стало увидеть тебя… тебя – Отец. А для этого нужно было вселиться в плоть, только меня несколько пугала та самая плоть…
«Паболдырь, девочка, слабое сердце и мощный мозг с искрой Першего», – как распорядился Родитель. Отец пояснял, что я должен родиться в черном, здоровом мужском отпрыске Димургов. А тут девочка, больная да еще и паболдырь…