Тут еще ржачная история приключилась. Была на гриле в честь дня рождения хорошего приятеля, настоящего тирольца. Обычно такие мероприятия скучны, и я занимаюсь тем, что задрачиваю туземцев. Хотя и это надоело. В этот раз были два ГДР-овца, которые ненавидят местный типично баварский империализм. Вспомнили «Ну, погоди», дедушку мороза и пионерские лагеря. Меня, естественно, понесло в просвещение масс с кайфом от ублажения своих комплексов. Однако, вернемся к косякам. Этот тирольский Патрик, которого я весь вечер называла Павликом, явно неровно ко мне дышит и, должна признать, за последнее время так раскачал торс, и вообще весь такой экстремал и летчик (хотя профиль совершенно не мой) был весьма заботлив и даже для снятия вселенского напряжения раздобылся травкой. Впрочем, и это стандартно. Еще там присутствовал некий Дженс, твою мать, чувак, который хочет обзавестись девушкой, чтобы быть как все. Зрелище хуже бабского в подобной ситуации. Естественно, он завизировал сингла в моей скромной персоне и пошел свиньей, но как-то не особо удачно, хотя и не нагло. Не тренировано что ли. Тут тирольский Павлик достает комок гаша. У меня в голове эхолотом проплывают мысли Дженса: вот сейчас долбану, релаксну, будет легче замолаживать. О, горе Дженсу. После первой же хапки он завис как зимний желудь на ветке и до конца вечера ровным счетом ничего с этим поделать не мог. Как эмпат, я видела время и пространство его глазами: сожаление, что вот оно, ускользает из рук баба, надо же что-то предпринять, причем все это в slow motion. После двух предложений, произнесенных в течение 20 минут, он тушевался, извинялся и говорил, что потерял нить. Когда его наконец попустило, он попросил светлого пива, сделал пару глотков и немного очухался. Этим баварцам, пиво – просто живая вода какая-то. И обрадовавшись ложному ощущению возвращения сознания выдал фразу: уф, ну меня и вспучило! Тут же понял, что сказал, засмущался и пересел подальше. Знаешь как это сложно, когда человеколюбие и ржач сходятся в тебе волнами? Что поделать, секс из жалости – не мое. Будучи в прекрасном расположении, перед уходом спела для немецких гостей «Катюшу».
Что я все о себе, да о себе? Несколько раз перечитывала то твое письмо про Катерину. И всякий раз меня посещало ощущение ирреальности твоей любви. Ты то как одуревший от голода медведь щемишься за ней по метафизическим лесам своих фобий, то как Экзюпери после крушения самолета равнодушно умираешь от самотерзаний в равнодушных марокканских пустынях. Форма твоей кастрюльки нестандартна и сложно подобрать крышечку. Ты многое осознаешь и контролируешь, но на инстинкте у любого возникает сбой. Вот хлам и валится из подсознанья. Все эти любовные обломы создают для тебя как для творческой личности питательную