– Цветы? – Алекс посмотрел на меня. – Что ты задумал, Артур?
– Всего лишь сделать то же самое, что делали сотни питерцев до нас, – ответил я, переходя дорогу.
Стоял ранний вечер, но на улице было не очень людно; продавец в палатке откровенно скучал, а потому оживился при виде нас.
– Хотите приобрести что-то?
Я окинул его взглядом, заметив на его одежде приколотую чёрную ленточку с двумя цветочками.
– Может, гвоздики? – улыбнулся я.
Люди – лицемерные существа. Блогеры клеймят корпоратов последними словами, простые работяги обвиняют их во всех грехах, а те из обывателей, кто этого не делает – просто не задумываются о чужих жизнях. Но стоит кому-то «громко» умереть – как все тут же начинают шумно скорбеть. Вот какое дело этому юнцу с ленточкой до смерти Анны Крейн? Какое дело до неё всем остальным?
Алекс замер за моей спиной; кажется, до него дошло.
– Есть вот такие, такие и вот такие… – услужливый продавец тут же кинулся демонстрировать мне виды гвоздик, но я махнул рукой.
– Что-нибудь попроще, наверное.
– …не гвоздики, – выдохнул Алекс.
– Не гвоздики? – я обернулся на него. – А что ты предлагаешь?
– Гвоздики… она не…
Он не договорил, но я и так прекрасно знал, что Алекс хотел сказать. Она не любила гвоздики.
Ещё бы, потому-то я их и назвал.
– Надеюсь, ты не станешь брать самый большой венок? – я многозначительно поглядел на него. – Такой, что… выделится из общей массы.
В конце концов, гвоздики или нет, а наша задача сейчас – пройти мимо охраны, не привлекая внимания. Если Алекс расчувствуется и купит для своей покойной сестры роскошный букет – эффект получится ровно обратный.
– Нет, – он вздохнул. – Не такое. Что-то поменьше… и пусть там будут пионы.
– Может быть, вот это? – продавец ловко выхватил из кучи своего товара два средних размеров веночка, куда действительно были вплетены нежно-розовые пионы.
– Д-да, – кивнул Алекс, и от меня не укрылось то, как сильно он побледнел. – Мы берём это.
Весь остаток дороги до входа в Университет он молчал, глядя себе под ноги; я не мешал ему думать о своём. Как я и рассчитывал, мы легко миновали охрану внешней территории – никто и не подумал останавливать очередных людей с цветами, идущих к мемориалу, как и сотни до них.
Там, на сцене – возле груды цветов и свечей, огромного портрета на экране – мы молчали, и каждый о своём. Можно было только догадываться, о чём думал Алекс, у меня же в голове крутилась, в основном, одна мысль.
Хорошо, что Анна не стала моей женой. По крайней мере… так оно вышло честнее.
Лишь когда мы покинули огромный зал, больше напоминающий крытый стадион, Алекс заговорил вновь.
– Это… цинично, – вздохнул он. – Даже для тебя. Даже для того, что ты сделал.
– Это просто была здравая идея, и ты сам это знаешь, –