Неожиданный визит подуспокоил Вадима, но отступать он вряд ли собирался. Поэтому вернулся в комнату с твердым намерением продолжить допрос и узнать правду. Прекрасно изучив своего мужа, Лиза, забившись в дальний угол комнаты затравленным зверьком, ожидала продолжения.
Вадим подошел к ней совсем близко, завис над смертельно испуганной женой и спросил, растягивая каждое слово и смакуя её страх:
– Ну, и кого мы ожидали в столь ранний час, а?
– Никого, – еле слышно прошептала Лиза пересохшими губами.
– Не ври!
Он занес над ней сжатую в кулаке руку. Но не ударил. Удар, предназначавшийся жене, ушел в стену. Лиза зажмурилась.
– Повторяю еще раз: кого ты ждала? Для кого готовилось все это б…о? Уж не для соседки ли с нижнего этажа? Будем продолжать врать или все-таки скажем правду? Ну, говори! Кто он?! Как давно это у вас началось? И как часто продолжается?! Я хочу знать все! Слышишь – всё! Полный отчет, со всеми подробностями!
Он схватил ее за волосы и выволок на середину комнаты. Заколка выскользнула на пол прямо Вадиму под ноги, блеснув двумя крошечными искорками. С яростным наслаждением он раздавил её, втаптывая в пол.
– Значит так, или ты сейчас же, сию минуту говоришь мне правду, или я убью тебя! Слышишь ты, похотливая тварь!
Глядя на него снизу полными ужаса глазами, отчетливо сознавая, что он не шутит, Лиза молчала. Её молчание еще больше заводило его. Вадим был уверен, что жена что-то упрямо скрывает от него, а ей просто нечего было ему сказать. Лиза знала: правды он не поймет, а значит – не поверит.
Он снова схватил её за волосы и, сатанея, швырнул на кровать. Лиза лежала перед ним вся в красном, перепуганная и раздавленная, словно окровавленная. На её лице застыли отчаянье и страх. Но ничего не больше. Ни вины, ни раскаянья… Ничего такого, что было сейчас нужно ему.
Господи! Как же ему хотелось, чтобы Лиза, умоляя, валялась у него в ногах, выпрашивая снисхождения и пощады, тем самым признавая его превосходство и власть.
Вадим смотрел на распластанную перед ним жену и чувствовал, как в нем зреет и крепнет предательское желание, накрывая влажной, горячей волной. Распаленная плоть повелевала оскорбленным и униженным сознанием.
Тогда, в отчаянии, он стал сдирать с неё чулки и кружевной наряд, ломая крючки, разрывая руками и зубами неподдающуюся синтетическую ткань. В эти минуты Вадим напоминал зверя, рвущего на части своего врага. Он уничтожил все, разбрасывая вокруг себя кровавые лоскутки, не пощадив даже тапочки, оставляя их без подошвы и помпонов.
На эту бессмысленную расправу у него ушли почти все силы. И почти вся злость. Поэтому сейчас, глядя на растерзанную Лизу, он чувствовал себя совершенно беспомощным и опустошенным, готовый заплакать от бессилья и обиды. Жена мгновенно уловила произошедшую в нем перемену и, поднявшись, сделала шаг навстречу, готовая накрыть собой его боль.
– Не смей! Не смей приближаться ко мне, слышишь!
Вадим оттолкнул