– Слушай, сестрица, а сами они знают?
– Нет еще, – улыбнулась она в ответ, но веселье тут же сменила задумчивость. – Если, конечно, ты сам не имеешь в виду Пегги.
– Я?
Джейми удивился так, словно сестра отчего-то предложила ему выпрыгнуть из окна спальни.
– Ей всего двадцать пять, – настойчиво продолжила Дженни. – Еще не стара для того, чтобы завести детей, и отличная мать.
– Сколько ты уже выпила?
Осторожно перехватив младенца за головку, он склонился к графину, притворяясь, что определяет уровень виски в графине. Затем поднялся и с едва сдерживаемым гневом посмотрел на сестру.
– Да о чем ты говоришь, о какой свадьбе, когда я живу, словно зверь, в пещере?
Неожиданно внутри Джейми стало ужасно пусто; чтобы сестра не заметила, как он расстроен ее речами, стал расхаживать по комнате, качая племянника.
– Скажи-ка, давно ты в последний раз ложился с женщиной в постель?
В потрясении Джейми резко обернулся на вопрос, прозвучавший у него за спиной.
– Ну и вопросики у тебя!
– Ты не ухаживал ни за кем из девиц от Лаллиброха до Брох-Мордхи, – спокойно продолжила сестра, – иначе я бы знала. И ни с какой вдовушкой не сговорился, как я вижу…
Дженни деликатно помолчала.
– Ты же прекрасно знаешь, – резко ответил Джейми, щеки которого пылали от раздражения.
– А почему? – прямо спросила она.
– Почему? – От неожиданности он разинул рот и уставился на сестру. – Ты с ума сошла? Что же я, думаешь, похож на мужчин, которые таскаются из дома в дом и норовят улечься с каждой?
– Ну не с каждой, конечно, – грустно улыбнулась та. – Братец, ты благородный честный человек и не воспользуешься женской слабостью. Так я и твержу, что тебе нужна не любовница, а жена.
– Нет! – закричал так громко, что младенец дернулся и замяукал.
Джейми машинально стал его баюкать и вместе с тем сердито выговаривать:
– Послушай меня, Дженни Мюррей, я не собираюсь еще раз жениться, и выкинь из головы свои желания сводни. Ничего такого и знать не хочу, слышишь меня?
– Слышу, – спокойно ответила сестра и села в кровати, опершись на подушку, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты желаешь жить как монах до конца дней своих? – спросила Дженни. – И отправишься в могилу, не оставив сына, который тебя похоронит и продолжит твой род?
– Черт возьми, не твое дело!
Он резко отвернулся, быстро отошел к окну и уставился невидящим взором на двор, пытаясь унять бьющееся сердце.
– Конечно, ты тоскуешь по Клэр, – раздался тихий голос Дженни за его спиной. – Думаешь, если Эуон не вернется, я смогу его забыть? Но ведь жизнь продолжается, братец, да и не думаю, чтобы Клэр хотела, чтобы ты прожил оставшуюся жизнь в одиночестве, не оставив потомства.
Наступило долгое молчание; он лишь стоял, прижав к себе младенца, и чувствовал тепло его головы. Перед ним в оконном стекле расплылось отражение: неясная высокая фигура с неуместным