Быть женщиной из писем. Мария Бережная

выбрать такое положение, чтобы ноги не поднимались выше головы. Надо будет положить доски. Пока я стаскиваю постель на пол и лежу, слушаю дом. Это очень непривычная тишина. Еще вчера, кажется, что вокруг меня жил и дышал целый мир. Шуршала трава, вздыхали и фыркали лошади, караульные переговаривались не громко. Спать надо было быстро. Лег, отдохнул и завтра весь день в седле. Плотно спать. Я научился этому, а тут я лежу и смотрю, как луна двигается по доскам пола, как скрипят ступени, как город живет внизу. Севастополь удивительный город. Я научился засыпать, представляя, как фигуры на башне ветров оживают. Но сложнее всего мне привыкнуть к другому. К тому, что именно тут, в городе, где я мечтал жить и ходить ничего не боясь, мне приходится быть настороже. Разве можно так? Получается, что самое страшное время наступает не на войне, а сразу после нее. Именно тогда ты понимаешь, как же далеко еще до мира!

      Тогда знаешь, что я делаю? Не кори меня в это слабости. Но я зажигаю свет и читаю книги. Читаю книги, ем шоколад, смотрю на город и могу так до рассвета. Вот это и есть настоящий кусочек мира. Когда ты можешь ночью зажечь свет. Встать во весь рост, читать книги и есть шоколад. Почему-то иногда сложно найти свежие яйца, молоко, мясо, а вот шоколада откуда-то много».

      – А говорит, что не сластена, – сказала удивительно к месту в такт своим мыслям Ольга. Иногда она говорила так, немного невпопад, Соня уже привыкла не обращать внимание.

      Мало ли какие мысли сейчас не поместились в ее голове.

      Соня сидела, забравшись в кресло с ногами и читая письмо Максима, с каждой строчкой понимала, что все, о чем она думала раньше про него, может быть немного другим. Кажется, они с Ольгой нашли себе интересное приключение. То ли книга, то ли сериал, героев нельзя потрогать, но, тем не менее – вот же они. Живые! Жили!

      – Виолетта уничтожили часть страниц, – неожиданно сказала Ольга, она читала письмо Виолетты, сидя на полу и когда Соня усилием воли она вырвалась из истории Максима, Ольга продолжила, – слушай.

      «Все больше думая об истории Максима я пришла к выводу, что он бы не хотел, чтобы часть его истории попала к кому-то ещё. Мне кажется, что это личное. Но не поднимается рука. Наверное, правильнее всего будет разделить. Убрать первые страницы».

      – Она молодец. Но только, где нам их теперь искать! Хотя я уже привыкла, что многие письма Максима начинаются с середины разговора. Послушай, что придет Максим тут такое, я еле дождалась, чтобы рассказать тебе! – Когда Соня волновалась, она не замечала, что начинала сильно тараторить. А тут! Тут было такое, что хотелось бежать сразу в разные стороны. А потом обратно, в одну. Чтобы собраться и прочитать, что же там было дальше.

      – Ты забыла, что я тут и тоже читаю, – заметила Ольга.

      Максим 1856. Севастополь

      «Я никогда и никому не смогу рассказать про Рамбакан. Не поделюсь с товарищами историей путешествия, не расскажу жене и детям о своих приключениях. Пусть он останется грезой, страной моих снов, где не смог остаться. Ради долга. Ради долга я бросил