– Что вы. – Одна из зачаровавших меня рук поднесла ко рту крошечную чашечку. Бледные губы изогнулись в полуулыбке. – Знали бы вы, сколько раз меня спрашивали об этом же журналисты.
– И что вы отвечали?
– Что я впервые увидел Шторма, когда работал в Копенгагене. Обратил внимание на необычную внешность мальчика, катавшегося на скейтборде. И предложил ему контракт.
Копенгаген? Скейтборд? Да у Дэвида и доски-то никогда не водилось!
– Так все и произошло? – спросила я, пытаясь скрыть охватившее меня недоверие.
– Почти. – Англичанин снова улыбнулся. – На самом деле все было несколько сложнее. Но эта история не для прессы.
– Поделитесь? – брякнула я. Ведь говорят же: наглость – второе счастье.
Генри поставил на стол чашку-наперсток. Кофе в ней почти не убавилось.
– Вы никуда не торопитесь? Боюсь, рассказ будет долгим.
– У меня полно времени.
Целых десять лет. Именно столько я задолжала Дэвиду.
Темные глаза англичанина затуманились. Он смотрел на меня, но видел перед собой совсем другое лицо. Проектор памяти уже прокручивал перед ним прошлое.
– Я приехал тогда в Копенгаген на восемь дней. В июне там должна была пройти часть съемок международного проекта «Саги северных морей». Мы сотрудничали с местным агентством «Элита». Впрочем, – Генри оборвал сам себя и промокнул салфеткой совершенно чистые губы, – не буду утомлять вас деталями. Достаточно сказать, что я поселился в одном из отелей Христиансхавна[13]– специально, чтобы ходить к месту съемок пешком. У меня слабость к пешим прогулкам в красивой местности. А тут – каналы, лебеди, зелень, очарование старого города.
Кажется, это был второй день после приезда. Я прогуливался по набережной, полагаясь на то, что джи-пи-эс в телефоне приведет меня к «Саду талантов». Тут я и увидел его – парнишку на скейте. Он несся прямо по тротуару на такой скорости, будто за ним гнались все демоны ада. Впрочем, в оправдание юноши надо сказать, что проезжая часть улицы была выложена брусчаткой и для поездок на скейтборде совершенно не подходила.
Губы англичанина тронула мечтательная улыбка, он провел подушечкой большого пальца по краю хрупкой чашки.
– Прохожие шарахались от него в стороны, но никто не обронил ни слова. Датчане вообще поразительно терпимые люди, вы согласны? Впрочем, паренек ловко лавировал между прохожими и препятствиями. Полы незастегнутой рубашки развевались за спиной, как клетчатые крылья. В одном месте на тротуаре лежали какие-то трубы – вы заметили, в центре Копенгагена вечно идет ремонт? Парнишка взвился в воздух вместе с доской, перемахнул через трубы и был таков. Пола его рубашки задела мою руку – так близко он пролетел. Впрочем, думаю, этот эпизод быстро вытеснили бы из памяти новые впечатления, если бы в тот миг, когда