– С нами крестная сила! – осенил себя знамением поп.
– Ой! Не извольте беспокоиться, батюшка, – махнул зелёной лапкой чёртушка. – Я же не новозаветный какой: на меня Ваши причитания не распространяются. Что я Вам, сатана, что ли? Вон, я вижу, на полке наливочка вишнёвая стоит. Может, пропустим по маленькой, пока хозяйки-то нет?
– С какой это стати? – поп не пришёл ещё в себя и продолжал креститься.
– А разве нет причины, батюшка? Церковь утопил, паству частью угробил, частью растерял. Единоверцы, саном облечённые, в муках свой крест несут в большевистских каторгах, а Вы и причины не ведаете? Давайте уже наливать, батюшка, покуда супруга Ваша не вернулась.
5
– Анаксимандр Милетский был способнейшим астрономом и подарил античному миру солнечные часы, – чертёнок задумчиво отхлебнул из водочной бутылки и протянул её отцу Дмитрию. – А Вы, батюшка, сдали своего Павла Буре в Торгсин, – хохотнул чёрт. – Продали свои золотые часы большевикам. Улавливаете разницу?
– Ничего я в астрономии не смыслю, – невпопад буркнул Дмитрий Васильевич, принял бутылку и пару раз глотнул из неё.
Отец Дмитрий возвращался из Шуи, куда ездил продавать часы. Не имея средств к существованию, поп с попадьёй решили мало-помалу продавать своё имущество. Получив в Торгсине за часы хорошие деньги, поп купил на радостях бутылку водки и отправился домой. Всю дорогу, пока батюшка ехал в поезде до станции Шорыгино, чертёнок тихонько подзуживал его выпить. Бесёнок даже пару раз так тряханул вагон, в котором сидел отец Дмитрий, что бутылка в грудном кармане мирского платья попа, соблазнительно булькнув, едва не выскочила на пол. Это заставило Дмитрия Васильевича запустить руку за пазуху и крепко ухватить бутылку за горлышко. От вожделения ладонь сразу вспотела, но поп, проглотив слюну, вытерпел до конца поездки. Выскочив на станции, батюшка, нимало не задерживаясь, едва отвечая на приветствия своих бывших прихожан, проскочил Архиповку и углубился в лес по дороге в Яманово. Из-за ёлок наперерез ему тут же выскочил чертёнок и, хватая его зелёными лапками за штанину, оставляя глубокую борозду в снегу рядом с тропинкой, начал канючить: «Батюшка! Батюшка! Куда Вы так бежите? Вот, посмотрите, как удобно рухнула сухая сосна вдоль тропинки – давайте присядем и выпьем немножко. Глупо же, ей-богу, нести водку домой, когда Варвара Никитична тут же спрячет её в чулане до праздников». После такого веского аргумента попу ничего не оставалось, как, смахнув снег, присесть на лесину и открыть бутылку. Сделав по паре глотков, посидели какое-то время молча, поглядывая по сторонам и изредка встречаясь взглядами. Когда первая волна алкоголя легонько тронула голову,