Грезы Хорб-ин-Тнес. Сергей Шуба

утих, Альтестейн разглядел стоящую перед ним куклу человеческого роста в белом одеянии. И ещё одну. А за ними толпились другие. Зная, что делать, он шагнул к ближайшей, взял её за талию и стал танцевать медленный ниппиларский придворный танец с приседаниями и расшаркиваниями, стремясь увидеть нить, на которой пляшет кукла. Все они безмолвно кружились, закрывая лица рукавами, отступая, тихонько сталкиваясь плечами. К своему ужасу, ни у одной куклы «варвар» не смог разглядеть нити. Звон колоколов Гицнада поверг его в сырой высокий застенок, а куклы становясь с каждым шагом на вершок выше ростом, стали теснить его со всех сторон…

      Полог палатки был невероятно горячим от солнца. Альтестейн с трудом разлепил глаза и подивился тяжести в голове – будто вчера на попойке выпил пару кувшинов доброго красного из Гепулии. Густой воздух в полутьме, казалось, можно потрогать рукой. «Я видел будущее, – отчётливо понял Альтестейн. – Но, возможно, вместо меня его проживёт двойник». От этой мысли он непроизвольно вздрогнул: «Я и так уже марионетка! О-о, Ринд…»

      В ногах у «варвара» сидел Кее’зал и неторопливо ел финики. Бурдюк с водой лежал у него на коленях.

      – Где Газан?

      – А что ты так за него волнуешься? Спит за чертой. Даже место своё верёвкой обкладывать не стал.

      – Ладно. Дай воды. Солнце уходит?

      – Да. Один из десятка Эдрона клянётся, что видит далёкие скалы на нашем пути. Остальным видятся города.

      – Грёзы Хорб-ин-Тнес, – пробурчал Альтестейн. – Никто не перегрелся? Насколько мы стали беспечны?

      Сотник буднично сказал:

      – Многие уже не надевают доспех – неудобно, жарко, тяжело. Многие просто опустили головы, бредут, как рабы на невольничий рынок. Только Мошонг радуется, говорит, что теперь не тоскует по своим болотам.

      Альтестейн почесал четырёхдневную щетину на щеках и покачал головой:

      – Это плохо. Мы первые перед Львами, если что, то всех перебьют, а они успеют подготовиться.

      – Они и так выглядят собраннее нас, – угрюмо признал туэркинтинец, – Гарга бы побрал это пекло! Можно подумать, мы заехали прямо в его чертоги.

      – Как ты попал на Восток? – спросил «варвар». Пробравшись к выходу, он стал бриться остро наточенным баллоком, вглядываясь в свою отполированную до блеска левую наручь.

      Кее’зал ссутулился ещё сильнее:

      – Как мы все попадаем в эти благословенные края, будь они прокляты? Жажда неведомого манит нас, алчность точит как червь, и вот годы спустя ты, оборванный и грязный, лишённый иллюзий, бредёшь в пыли и просишь подаяние во имя Рара. И уже не помышляешь о доме.

      – Да ты поэт, – усмехнулся Альтестейн.

      – Сам-то ты как здесь оказался? Да ещё на службе у столь… высокого?

      – Я обошёл полмира, и нигде не пригодился. Теперь вот высокий даёт нам поручения, а мы… выживаем.

      – Ну да. Ну да. Нам, – пробормотал Кее’зал. – Горькие шутки. Богатые конями не ценят их,