– Соскучился по молодому телу, Василек? Иди сюда.
Василий Кондратьевич весь затрясся от вожделения, попытался повалить молодуху на лавку, но его жестко схватили за яйца.
– Только не помирай, – обеспокоилась Колбина, почувствовав, что переборщила с отъемом энергии и постаралась вернуть деду часть сил.
– Ох, хо, хо, – застонал приходящий в себя Кондратьевич. – Как ты меня, гадина, отделала. Говорил мне мой покойный отец, чтобы я с бабами из вашего рода никогда не якшался.
– Что стонешь, в молодого, дед Васька, поиграть со мной хотел? Еще не кончилась трава, которую моя бабушка тебе давала. Лет тридцать ее попиваешь, правильно говорю?
– Все ты, прошма, знаешь.
– Еще одно такое слово и снесут тебя завтра на погост без яиц. Вставай, медовухой меня угостишь и всякие байки интересные рассказывать будешь. Ты теперь у меня за место шута будешь.
– Не буду, – оскалился Василий Кондратьевич.
– Еще как будешь, вот тебе и колпак шутовской, – хранительница надела на голову деда войлочную шапку. – Знаешь, почему ты им стал?
– Нет.
– За то, что, когда в силе был, выстебывался много, местным божком себя возомнил. Девок молодых портил. Мужиков, которые тебе не по нраву были, с работы увольнял. До сих пор на старости лет выкаблучиваешься, так продолжай, только уже шутом гороховым. Зря бабушка не вмешивалась и тебя на место не ставила. Хватит глазеть, давай развлекай меня.
После этих слов Василия Кондратьевича словно подменили. Он заговорил шутками и прибаутками, превратившись в радушного хозяина, принимавшего дорогую гостью.
– Я на днях в Москву буду возвращаться, – говорила на прощание Полина. – Достанешь свой спутниковый телефон, позвонишь в Киров, такси для меня вызовешь. Сам со мной поедешь. Очень ты в свое время местному люду навредил, за это службу для меня отслужить должен. Ты тоже виноват в том, что с Пайбухой случилось.
– Откуда ты про телефон знаешь?
– Я все про тебя знаю.
– Помилуй, матушка, не могу я ехать, старый я, – запричитал дед Василий, который после угрозы оставить его без яиц, окончательно покорился хранительнице.
– Значит, сын поедет.
– Не трогай его, прошу, он тоже больной, пьет, с женой разводится. Денег лучше возьми.
– Откупиться хочешь, старый хрыч.
– Хорошо, неси, я посмотрю, во сколько ты свою службу оцениваешь.
Василь Кондратьевич убежал, но скоро вернулся с двумя пачками денег и произнес:
– Вот последние двадцать тысяч.
– Опять врешь, – с укоризной сказала Колбина, дотронувшись до долларов. – Смотри у меня! Ты, дед Васька, показал мне сегодня, что силы и средства у тебя еще есть, только ты прибедняешься. С сегодняшнего дня будешь нормальным главой администрации. Связь деревни с внешним миром восстановишь. Машину, лучше «уазик», купи, чтобы можно было самому в район людей, если им понадобится, возить.
– Не могу я уже