– Он теперь звонит тебе чаще, чем раньше, когда вы встречались, – негромко заметил Рул, и я задумалась, догадался ли он, как у меня болит голова.
– Он достал уже. Гейб как будто не понял.
– Это проблема?
Я приоткрыла один глаз, потому что Рул очень, очень редко выказывал какую-либо заботу обо мне.
– Нет. Но прошло всего две недели… наверное, ему не хватает не столько меня, сколько девушки вообще. Наверное, однажды Гейбу надоест, или он встретит другую и успокоится.
– Обязательно скажи кому-нибудь, если он будет надоедать. Не стоит самой разбираться с такими вещами.
– Ладно.
Мы снова замолчали, и тут Рул кашлянул. Я достаточно давно его знала, чтобы догадаться, что он о чем-то думает, и нужно просто подождать.
– Слушай, извини за утро. Мне почти за каждое воскресенье стыдно. Ты не обязана любоваться мной в таком состоянии. Пасти меня – вообще не твоя забота. Может, хватит уже натянутого веселья в семейном кругу. Толку никакого, только становится больнее, и я теперь сам это понимаю. Проблемы копились годами, и как-то несправедливо, что ты оказалась в самом центре, без Реми, без защиты. Он обожал тебя, а у меня совершенно не получается чтить его память в этом смысле…
Мне было слишком больно заново объяснять Рулу суть наших отношений с Реми. Никто в семействе Арчеров, казалось, не верил в то, что мы дружили, близко дружили, не более. Легенда о нашей любви превратилась в монстра, с которым я не могла справиться, особенно теперь, когда пища, съеденная за ланчем, подступила комом к горлу. Я резко наклонилась и схватила Рула за руку, наверное поступив не самым разумным образом, поскольку мы летели по шоссе со скоростью девяносто пять миль в час. Но я побоялась заблевать печеньками машину, которая стоила больше, чем некоторые зарабатывали за год.
– Притормози!
Рул затейливо выругался, поспешно обогнул минивэн и прижался к обочине. Оставив дверь открытой, я рухнула на колени и разом извергла содержимое желудка на асфальт. Теплые руки отвели волосы с моего лица и протянули потрепанную бандану. Когда я наконец смогла вздохнуть, то взяла бутылку воды, которую достал из машины Рул, и села на пятки. Мир вращался во все стороны сразу.
– Что с тобой?
Я пополоскала рот и выплюнула воду наземь, стараясь не забрызгать ему ботинки.
– Мигрень.
– С каких пор?
– Всю жизнь. Мне нужно лечь…
Рул поднял меня на ноги, подхватив под мышки, и я вдруг сообразила, что впервые за много лет он сознательно ко мне прикоснулся. Мы никогда не обнимались, не здоровались за руку, не «давали пять». Мы совершенно не притрагивались друг к другу, поэтому инстинктивно я чуть не отпрянула прочь – и застонала, когда