Покровский монастырь); под тем же годом – о центре правления в эпоху управления Русской землей Адашевым и Сильвестром – избе в Московском Кремле около Благовещенского собора; пребывание Алексея Адашева в Турции под 1539 г.; сообщение об утвержденной грамоте 1598 г., по которой Борис Годунов был избран на царство; о маневрах русского войска в 1598 г. во время приема Борисом Годуновым крымского посла; о том, что Григорий Отрепьев, перед тем как бежать в Польско-Литовское государство, посетил инокиню Марфу в монастыре, договорился с ней о том, что она признает в нем своего сына, и получил от нее в благословение крест царевича Дмитрия под 1603 г.
[86] К числу новых сведений были отнесены также следующие сообщения: о видении митрополиту Макарию об опричнине под 1560 г.; о подозрительном отношении царя Бориса Годунова к верхам служилого сословия и о доносах ему боярских людей под 1600 г.; о сохранении после смерти Лжедмитрия I чинов и земельных владений за теми, кому он дал их под 1603 г.; о политическом сыске при Грозном без указания даты; о мятеже в Москве после смерти Грозного под 1584 г.; о женитьбе Лжедмитрия I в Польско-Литовском государстве на Марине Мнишек под 1603 г.; о голоде, хлебных ценах и раздаче населению денег при царях Борисе и Василии Шуйском и в эпоху междуцарствия под 1601, 1611, 1612 гг.; о присылке митрополитом Макарием Ивану Грозному погребальня под 1560 г.; о малолетнем князе Иване Андреевиче Шуйском и дядьке его под 1586 г.; о жизни в московском Новодевичьем монастыре царицы Ирины под 1604 г.; о пожаре в этом же монастыре того же года; о свадьбах в Москве при Лжедмитрии I под 1603 г.; о попытках добычи золота и серебра из руды под 1569 г.
[87] О. А. Яковлева отметила также, что Пискаревский летописец содержит много новых сведений о строительстве в Москве и других городах. Однако все эти сообщения были только перечислены, но не проанализированы. Поэтому для проверки оригинальности и достоверности перечисленных выше сведений потребовалось подробное источниковедческое изучение нами Пискаревского летописца.
После публикации О. А. Яковлевой Пискаревский летописец уже не исчезал из поля зрения исследователей. Особенности этого памятника как исторического источника изучали М. Н. Тихомиров, А. А. Зимин, Р. Г. Скрынников.
М. Н. Тихомиров подтвердил вывод О. А. Яковлевой о Пискаревском летописце как памятнике московского происхождения: «Перед нами редкий источник, – писал он, – в котором ярко чувствуется московский говор XVII в., с сильно выраженным "аканьем"… Уже по своему языку Пискаревский летописец – памятник московского происхождения. По содержанию этот летописец также произведение, целиком связанное с Москвой и московскими событиями…»[88] В то же время М. Н. Тихомиров не согласился с О. А. Яковлевой, которая считала весь Пискаревский летописец воспоминаниями некоего московского приказного человека: «Прежде всего вызывает сомнение само определение записей Пискаревского летописца как "воспоминаний" москвича, так как невозможно приписать одному и тому же автору разнородные по стилю и политической направленности летописные записи
