Валентина Зубова, владелица тайного сокровища, проживала в стандартной коммунальной квартире их четырех комнат, в которой, кроме нее, теснились еще две семьи. До революции квартира принадлежала ее отцу, Василию Зубову. Мастер более десяти лет работал под руководством Генрика Вигстрёма, главного художника-миниатюриста фирмы Фаберже.
Жизнь прошлась по Валентине колесом времени, впиваясь в тело беспощадными шипами, до крови. Сразу после революции в квартиру подселили две рабочих семьи. Молодой муж, исчезнув в Гражданскую, оставил ее с животом, в тридцать седьмом году она попала под чистку, шестнадцатилетнего сына воспитывала тетка. В сорок первом году Василий, названый в честь деда, ушел на фронт и, согласно официальному извещению, «пропал без вести». Реабилитированная в пятьдесят четвертом году Валентина годами пыталась выяснить судьбу сына в надежде, что тот остался в живых, пока не получила радостную весть.
Трое мужчин и седоволосая женщина сидели в маленькой комнате, обставленной простенькой мебелью, если не считать массивного стула с позолоченными кривыми ножками, вырезные подлокотники завершали змеиные головы, высокую спинку украшал цветной, с поблекшими от времени красками герб, обрамленный в яйцевидную рамку, гармонирующую с пурпуровой обивкой.
– Стул-то откуда? – кивнул Станислав, не пытаясь скрыть профессионального интереса.
– Точно сказать не могу, – безразлично ответила хозяйка, – вроде бы вынесли из Эрмитажа во времена Керенского. Пока я в лагерях срок мотала, тут один работяга жил, папаша его служил матросом, когда Дворец захватили.
Саранов порывался задать еще пару вопросов, но, уловив недовольный взгляд Матвея, кивнул Никите.
– Мы бы хотели посмотреть предмет искусства, – сказал Никита, нажимая на два последних слова и стараясь всем своим видом показать серьезность разговора. – Валентина Васильевна, фотографии, как вы понимаете, недостаточно. Я вам клиента привел солидного, не каждый день выпадает такая удача стать свидетелем поистине крупной сделки.
– Мне нужны гарантии, что деньги попадут к моему сыну в Западной Германии. Пока он мне не сообщит, что получил перевод, предмет, – также выделяя голосом слово, сказала Зубова, – предмет останется у меня.
Старая дама говорила тихим голосом из опасения, что соседи подслушивают, наверняка уже шушукаются на кухне по поводу гостей у Зубовой.
Матвей доверительно наклонился в ней:
– Послушайте, Валентина Васильевна, не поймите меня неправильно, вы слышали про «Фальшберже»? Нет? Я вам объясню. Во всем мире подделывают шедевры Фаберже, их начали, причем не безуспешно, подделывать еще при жизни ювелира, тем более в наше время, когда