Кучер уже сменил лошадей. Самуэль, братья, экономка и управляющий вновь сели в карету и отправились в путь. Небольшой городок, в котором они остановились на ночевку, при свете заиграл другими красками. Он показался Самуэлю уже не таким мрачным и пугающим, как когда они ночью прибыли к дому пожилой пары. Мощеные широкие дороги, двух и трехэтажные каменные желтые здания с красными черепицами – этот облик был приятен глазу. Но ходить по нему Самуэлю почему-то совершенно не хотелось. И он был рад, что сейчас ехал в карете. Его беспокоили толпы людей, которые текли по улочкам города, иногда мешая проезду экипажа. Среди них Самуэль увидел очень много крестьян. Их блеклая и потрепанная одежда сразу бросилась в глаза. Он поймал на себе пристальный взгляд молодой девушки. Как только она заметила, что Самуэль на нее посмотрел – скривила лицо и плюнула в сторону кареты. Метко попав прямо на рукав рубашки старшего из сыновей Де Бург.
– Вот, странная! – возмутился Самуэль, вытирая руку о сиденье.
– Что такое, милорд? – спросила Элайза, встрепенувшись.
– Какая-то крестьянка плюнула в меня.
– Вот же ведьма! – зло сказал Бриенн.
Управляющий фыркнул и сказал:
– А что от них еще ожидать, милорд?
– О чем вы, Барнабус? – поинтересовался Джератт.
– Эти люди не воспитаны. Они не знают хороших манер, не то, что мы с вами.
– Неужели они не могут им обучиться? – подал голос Аррон.
– К сожалению, нет, милорд. Подобным манерам обучают только в высшем обществе.
– Думаю, вы отчасти правы, Барнабус. Но не стоит забывать, что крестьяне всегда недолюбливали знать. И, похоже, та девица решила это продемонстрировать, – добавила экономка.
– Соглашусь с вами, мисс.
– Не хотелось бы мне попасть под гнев крестьян, – испуганно произнес Аррон и поежился.
– Не переживайте, господин, вам это не грозит, – заверила его Элайза.
Ситуация, слова экономки и управляющего заставили Самуэля задуматься. Он понял, что точно так же, как и Аррон, не желал познать всю ту нелюбовь, о которой говорила Элайза. Представив, как много-много таких девиц-крестьянок одновременно плюют на него, его тут же передернуло. И он еще раз, уже тщательнее, потерся рукавом о плотную ткань сиденья кареты.
– Может их надо проучить? – предложил Бриенн, скрестив руки на груди.
– Но зачем же опускаться до их