Кровные узы. Шрамы прошлого. Яна Сова

за что дядя повторно треснул мне по морде. – С губ Форбса сорвался тихий смешок. – Где-то после третьей папиросы у меня сильно закружилась голова, но на мои жалобы ему было по барабану. Дядька заявил, что только так я смогу усвоить урок: табакокурение – не занятие для одиннадцатилетних мальчишек вроде меня, маленького гада. Примерно на восьмой папиросе я стал выблевывать на ковер свой ужин и все в таком роде. – Он махнул рукой. – Факт в том, что ужасное послевкусие во рту и ядовитый табачный смрад так крепко засели в моей памяти, что я больше никогда не помышлял взять в зубы сигарету. Моему горе-родственнику нет оправданий за жестокость, однако я благодарен за вовремя отбитую тягу к мерзкой привычке.

      Когда Тэрон поставил точку на последнем слове, Мелинда испытала внутри очень неприятное чувство. Каким бы подонком не казался Тэрон, история была действительно жуткой, и от осознания, что к ребенку могли относиться с такой жестокостью… девушке стало его жалко.

      – Прости, что я… ну, предложил тебе, – с некоторым смущением произнес Аллан. – Так хотелось вспомнить эту старую детскую шалость, что не смог сдержаться. Наверное, я слишком долго тебя не видел.

      – Можешь не извиняться. Я прекрасно знаю, что мой лучший друг – придурок.

      – Кстати, я с ним встречался пару дней назад.

      Тэрон застыл и в упор посмотрел на Аллана.

      – С Натаниэлем?

      – Да, он приезжал в Кристал, чтобы рассказать мне об изменениях, которые твой дед собрался вносить в политику кампании.

      Уголок губ Форбса дернулся в улыбке.

      – На этот раз он был с тобой особенно вежлив?

      – О, даже не представляешь, насколько. Тебе ли не знать, что твой дядька – ходячее очарование?

      – Черт, постоянно об этом забываю.

      Парни прыснули со смеху, после чего чокнулись и сделали по глотку, Тэрон – пива, Аллан – виски.

      – А если серьезно, есть изменения в лучшую сторону?

      – Ну-у, – протянул Аллан, – он по-прежнему называет меня бастардом и смотрит так, словно я кусок собачьего дерьма.

      – Погано, чувак.

      – Кстати, как Джубили?

      Услышав имя этой девушки, Мелинда напряглась, чувствуя подступающую ревность. Тэрон пожал плечами.

      – Понятия не имею, в последний год она не очень-то охотно со мной общается. Не горю желанием ехать домой после случая, когда Нейт набросился на меня с кулаками и обвинил в том, что я одним своим существованием позорю семью. – Тэрон перевел взгляд на сложенные на коленях руки, и Мелинда впервые смогла разглядеть изображенные на кистях рисунки: на правой – большая черно-белая роза, а на левой – похожие на руны символы и голова льва. – Я как раз сделал новые татуировки на руках, и, увидев их, дядька окончательно слетел с катушек. Он назвал меня бестолковым отбросом, который только и знает, что бродяжничать, рисовать картинки и жрать пиво. С Джу мы поддерживаем связь только в социальных сетях. Много раз я предлагал ей пожить вместе со мной, однако