Его ведёт от её запаха. Ники становится слишком много. Он не понимает, когда неудачная шутка, издёвка становится чем-то большим. Когда он теряет контроль.
Может, пожалеет позже, обвинит во всём кипящие чужие чувства. Но это будет потом. Не сейчас. Не тогда, когда она тихонько хнычет ему в рот, неосознанно придвигаясь ещё ближе. Как будто бы есть куда. Видимо есть, потому что, когда её колено задевает пах, ему скручивает кишки от желания опрокинуть её на кожаный диван, на котором они недавно затеяли глупый спор.
Ему хочется услышать, как она стонет.
– Не надо, – просит Ника, когда он спускается к шее, ладонью накрывает обнажённую грудь. Она не носит бюстгальтер дома. И это её «не надо» севшим голосом звучит как «ещё». Потому что чувствует возбуждение на вкус. Он буквально в ней. В её душе. В голове. Понимает, что она лжёт.
– Помолчи хотя бы минуту, – говорит прежде, чем прикусить светлую кожу на её шее. И она слушается. Чёрт возьми, не ёрничает, не орёт, не заваливает кучей тупых вопросов.
– Пожалуйста, – тянет она, собираясь сморозить очередную глупость.
Он сминает её губы, подушечкой пальца задевает сосок. Не собирается дослушивать, что там «пожалуйста», ведь это может быть и «пожалуйста, ещё», и «пожалуйста, хватит». По его догадкам, пожалуй, второе.
Его кроет от того, как Ника выгибается навстречу рукам вопреки вялым попыткам сопротивления, как дышит часто-часто ему в рот, как радужку подергивает мутной плёнкой, а взгляд становится безумным. Наверное, у него сейчас такие же глаза.
Они точно сошли с ума. Оба. Одновременно.
– Блядь, – хрипит он, подхватывая её под ягодицы и усаживая на столешницу. Вжимается пахом в шортики, тянет волосы, сматывая в тугой жгут. – Никааа, – Ден втягивает губами мочку уха, обводит языком ушную раковину. Давление в джинсах становится невыносимым.
Девчонка царапает короткими ногтями кожу на его затылке, у него темнеет в глазах. Он не понимает, когда она стала такой податливой, когда сдалась. И это льёт ушат ледяной воды прямо на голову, выдергивает из наваждения, в котором ему казалось, что трахнуть Нику – хорошая идея.
***
Ника
Она взлетает по лестнице куда быстрее, чем спускалась с минут двадцать назад. Лицо пылает толи от гнева, толи от смущения, а, может, всё вместе. Ей настолько стыдно, что хочется провалиться под землю.
Боже, она же стонала, выгибаясь в его руках! И ей нравилось то, что он делает. Это же Ден… Ден, чтоб его собаки съели!
Ника не находит подходящего аргумента, оправдывающего её поведение. Разве что она чокнулась. Сдурела совсем от стресса и недостатка секса, видать, в последние пять лет. Да и какой секс, когда от одних касаний её воротит? Но в этот раз было по-другому. Сначала всё шло по знакомому сценарию: страх, тошнота, паника, тремор, ступор. Она понимает, что именно он сделал. Однако от этого не легче.
Ладно он. Но она? Почему позволила трогать себя? Потешила