Ден щурится, ухмыляется совсем невесело. Его окутывает аура силы, она почти физически ощутима грузом на хрупких плечах. Ей всё тяжелее находиться с ним в одном помещении. Хочется сбежать, да вот подошвы кед точно приклеились к полу, что не отодрать, как не старайся.
– Я заплачу, – выдавливает она, но вместо уверенности слышится мольба. Впрочем, чувствует она себя также паршиво, как, наверное, и выглядит. Жалко.
Он морщится, будто сожрал разом кислый лимон без сахара.
– Мне не требуются деньги, которых, кстати, у тебя и нет. Но, к твоему счастью, всё ещё нужна твоя дочь. А чтобы не возникло непредвиденных обстоятельств, ты будешь рядом с ней. И со мной, – сообщает, как режет, без намёка на возможную уступку.
– Зачем? – влага скапливается в уголках глаз, ей чудится, что еще немного, и она позорно разревётся. – Я не понимаю.
Желваки на его скулах дёргаются, видно, он крайне устал от их беседы. Ника замечает, насколько ему не нравится находиться рядом с ней.
– Ты не должна понимать, – спокойно отвечает он, поднимается с места и совершает звонок.
Ника скользит взглядом по широкой спине, стриженному затылку и уложенным тёмно-русым волосам. У неё дрожат руки.
– Я разве тебе это приказал, а, Илья? Что непонятного в: «быть на месте вовремя»? Чтоб стоял у входа через пять минут. Нет. Выполняй, – она ощущает, как меняется манера речи, когда он переключается на другого человека. Ей вовсе не нравится приказной тон. А ведь он и ей приказал, но точно уговаривал, не иначе.
Он поворачивается к ней лицом, не меняя жёсткого выражения.
– Спускайся. Тебя будет ждать мой человек. И чтоб не думала снова сбежать: Света в машине, – у неё краски сходят с лица, а искусанные от нервов губы сжимаются в тонкую полосу.
– Не смей, не смей угрожать мне жизнями мамы или дочери! – срывается она, ощущая, как саднит от напряжения горло.
Ден дёргает бровью и бросает краткое:
– О, Ника, я еще даже не начинал, – она едва держится, чтобы не закричать на него вновь. Но это ведь бесполезно, бессмысленно, как орать со скалы в воздух. Слова, которые не дадут ничего, кроме видимого и ложного облегчения. Временного.
Открывается позади дверь, когда он жмёт на кнопку.
– Уходи, – говорит, глядя, как она всё ещё стоит на месте недвижимой статуей, точно парализованная или калечная какая. – Проводите даму, – бросает он охране.
Ника приходит в себя, когда мужские ладони касаются плеч. Её как в ведро с дерьмом окунули. От шеи до лопаток бегут мурашки – стайкой ядовитых насекомых жалят кожу. Ден понимающе усмехается, глядя на её реакцию, ведь он, правда, понимает. От осознания этого становится совсем тошно.
– Я сама, – огрызается она, отталкивая чужие руки, и выходит из кабинета.
Глава 2
Ден
Он вдыхает терпкий дым, ощущая, как тот дерет глотку, выпускает