Вспыхнув от столь пафосного заявления, я поспешно показываю ламинированный пропуск.
Охранник тут же отходит в сторону, теряя какой-либо интерес к моей скромной персоне.
– Дим, не надо было так, – начинаю отчитывать жениха, как только мы входим в большой просторный холл цокольного этажа. – Мне было не совсем удобно.
Дима, кивнув проходящим мимо коллегам, переводит на меня удивлённый взгляд.
Серые глаза темнеют, словно грозовые облака. В них вспыхивают молнии негодования.
Несмотря на нежелание ссориться, мои брови тоже сходятся на переносице, отвечая на жест недовольства жениха.
Остановившись у дверей лифта, Дима поправляет привычным жестом узел галстука и раздраженно тыкает указательным пальцем в мигающую зеленую кнопку.
– А что, надо закрывать глаза на этот произвол?
Прежде, чем я успеваю ответить, двери лифта открываются с негромким шелестящим звуком, приглашая нас войти внутрь.
– Просто можно было сказать и повежливее, – пройдя в небольшое светлое помещение, я по привычке нажимаю на девятый этаж и, насупившись, поворачиваюсь к Диме. – Человек просто выполняет свою работу. Как бы нам это не нравилось, мы обязаны предоставлять при входе пропуск.
Опять ссоримся. Опять по ерунде! Ведь всего пару минут назад я сама злилась из-за всей этой ситуации. Теперь выплескиваю недовольство, избрав жениха своей мишенью.
– Я ничего такого не сказал, Аня, – обиженные ноты в его голосе заставляют меня поспешно выйти из лифта, как только слышится звуковой сигнал и двери цвета металлик расходятся в стороны.
– Стой, Ань! – ладонь жениха ложится на мое плечо и крепко сжимает его. – Чтобы я не говорил и как бы не старался, ты опять мной не довольна.
Я еле сдерживаю стон, вызванный справедливым замечанием Воронова. Но выражение обиды на лице парня вынуждает меня извиниться:
– Прости. Я пропустила прием антидепрессантов, – я нервно сжимаю ремешок сумочки, думая о том, что, скорее всего, так и есть: десять дней без таблеток сказываются не только на расстройстве сна, но и на далеко не прочных нервах, – и, кажется, немного от этого взвинчена.
Лицо жениха меняется. В серых глазах мелькает не просто страх, а настоящий ужас. Оттеснив меня к ближайшей двери по коридору, он, почти задыхаясь и заикаясь, произносит:
– Ты что? – мужские пальцы достаточно ощутимо сжимают мои скулы, причиняя совсем не сильную, но неприятную боль. – Аня, это же не шутки. А что, если у тебя снова начнутся приступы?
Взволнованное лицо Воронова раскраснелось так, что мне кажется еще чуть-чуть и его хватит сердечный приступ. Мотнув головой, я отхожу от Димы, возмущенно буравя взглядом парня.
– Дим, перестань! Ты так говоришь, как будто я какая-то сумасшедшая, сбежавшая из психбольницы! Да, у меня есть проблемы, я не отрицаю, – сморгнув неожиданно набежавшие слезы, я продолжаю: – Проблемы со сном, Дима. А ты так смотришь, как будто я могу накинуться на коллег