Почему–то стало очень тревожно.
– Я почти уверен, что твое. Особенно, если учесть, что корни твои, твои истоки идут отсюда. Христина тоже уверена, что речь о тебе. Мы не просто так водили тебя к ней.
При упоминании ее имени, я поежилась.
Я хотела сказать, что это совпадение, но мне отчего–то было сложно ему возражать, в нем чувствовалось очень много силы, авторитетности. Мне почему–то вдруг стало стыдно иметь мнение, отличное от его. Я разозлилась из-за того, что мне вдруг показалось, что он может быть прав.
– Если ты воспринимала все слова своего отца так же, то неудивительно, почему он ничего тебе не рассказывал, – съязвила Аглая.
Вероника, вдруг почувствовавшая, что посеяно семя конфликта, беспомощно смотрела на нас.
– Здесь не только это. Здесь имя твоего отца. Он еще вернется сюда.
– К моей матери? Да ни за что на свете!
И тут же я вспомнила, что он уже был здесь буквально несколько месяцев назад. По крайней мере, так мне сказала вчера старуха.
– Но неужели он не хочет хотя бы увидеть тебя? – попыталась Ника.
– У него теперь другая семья, – отрезала я. – Он знает, что мы здесь, и ни за что сюда не поедет.
– Но его имя здесь. Филипп. Верно?
– Вот это фокус! – я позволила себе закатить глаза. – Мое отчество не хранится в секрете.
– Почему ты так скептично ко всему относишься? – недоумевала Аглая. – Адам прав. Я тоже поначалу не верила, пока там не обнаружились все наши имена. Ну, кроме моего, там косвенно упоминается кто–то четвертый для четырех стихий… Мы ждали тебя, Ева. Ты поможешь пробудить Кассия. Ты – его «живая» вода.
Пробудить… стихии… что вообще происходит? Они тоже закинулись грибами?!
– Аглая! – Адам злобно шикнул на девушку. – Не сейчас! Она не готова…
– Так, знаете, что? – я встала. – Я ухожу. Мне определенно надоел этот цирк. Если вы хотели меня разыграть, то могли бы придумать что-то поинтереснее.
– Стой! – Адам подошел ко мне, и я чуть рефлекторно не оттолкнула его. – Возьми книгу. Возможно, ты передумаешь…
Я вздохнула.
Детский сад!
Потом окажется, что где-то здесь есть скрытая камера, а уже завтра надо мной будет смеяться вся школа.
– Если я возьму, ты отстанешь и дашь мне уйти?
– Обещаю.
На несколько секунд я замешкалась, даже сама не знаю, почему. Потом, отбросив все предрассудки, которые мне уже почти внушили, взяла книгу в руки.
По телу прошла дрожь, а в груди сперся воздух, с каждым вздохом нагревавшийся все сильнее.
Переплет вспыхнул синим пламенем, и я вскрикнула, выронив его из рук на пол, где огонь потух. Меня зашатало, я споткнулась о край ковра и упала руками на стаканы, порезавшись о битое стекло того, что от них осталось.
– Ты что-то подмешал мне! – я расплакалась в попытке подняться на ноги, но только съехала с журнального столика на пол и с ужасом смотрела на свои окровавленные