Фьют выдохнул струю через сифон:
– Придумки для юнцов. Нет ни уналашей, ни подкроватных шуаг, ни кыыров, которые неслышными воплями приваживают акул. Мы многого не знаем, особенно о животных поверхности, и тем более – суши. Но демоны? Глупость. Мне иногда кажется, что и Течения – всего лишь движение воды…
Он замер, поводя глазами вокруг, причём каждый двигался независимо. Пробормотал: «На всякий случай», скрестил щупальца попарно над головой и восемь раз повернулся против часовой стрелки. После сказал весело:
– Поехали к Льюиту!
Рина усмехнулась про себя: сработало.
Четверо работников притащили жёлтую губку и застелили планарию, теперь ноги утопали словно в мягчайшем ковре с высоким ворсом, да ещё и горячем. Колено у Рины прогрелось, прошло. От тепла неимоверно захотелось спать, и под мерные покачивания она прикорнула на плече у Хонера.
***
Вдоль башен-скал вились мощные стволы ламинарии. Над верхними этажами стволы начинали ветвиться, выпускали широкие листья, длинные, словно полотнища, – они и закрывали город от посторонних глаз. В переплетение зелёных занавесей не смели соваться акулы и крупные рыбы, зато там сновали стайки мальков, сайки, красные окуни. Октопусы-пастухи перегоняли с одного края леса на другой косяки жирных сельдей, отпугивая скатами хищников.
В самой высокой башне располагалась резиденция Луча Защиты. Она торчала над лесом, словно маяк, только маяк тёмный – любое свечение здесь привлекало акул. У единственного широкого окна сидела пара охранников с копьями наизготовку.
Рина всматривалась мимо них, в тёмное колыхание безбрежных зарослей. Что мешает сбежать? Шепнула Хонеру:
– Нас вывели из города.
Гидролог запустил руку в кудряшки, подёргал и фыркнул:
– Толку-то? Смеси у нас минут на десять, а ты глянь на комп – четырнадцать часов подниматься.
Да, воздуха мало даже для одного: слишком долго они просидели на дне. Надежда только на рацию: сообщить координаты, чтобы спасатели спустились и забрали. Если, конечно, найдутся такие спасатели. И если октопусы раньше не прибьют нежеланных гостей.
Фьют никак не мог наговориться с Миэлтой, которая пристала по дороге и вовсю кокетничала с ним на планарии. Осьминожиха всё время прихорашивалась, чистила присоски, при этом становилась похожей на фонтан: каждое щупальце закручивалось и тёрлось о соседние, кругляши выскакивали вверх и уходили под мантию, так что казалось, это кипит апельсиновый компот.
Она сыпала комплиментами: какой Луч Познания храбрый, раз решился отпустить вооружённых учеников и сидит один так близко от чудовищ. Какую необычную клетку он изобрёл. Заметила, что сегодня он выглядит бледным и нельзя же всё время мотаться между лабораторией и библиотекой, надо и спать когда-то.
Миэлта то приобретала неприступно-льдистую окраску, то делалась жеманно-лиловой. При этом поглаживала собеседника