У Добронрава захватило дух. Он попытался руками ухватиться за ноги сирина, но девушка осадила его.
– Успокойся! А то я тебя не удержу.
Предельным усилием, собрав всю волю в кулак, парень выдохнул и, насколько смог, расслабил окаменевшие мышцы.
Поначалу Добронрав был уверен, что его хватит удар, но – удивительное дело! – чем выше они поднимались, тем меньше человек боялся. Всё внизу становилось маленьким и ненастоящим. Добронрав просто чувствовал себя великаном, окружённым искусными, но всё же игрушками.
Внизу проплывало лоскутное одеяло полей, леса, пересекавшие их линии дорог и трактов. Вдалеке чёрными точками замаячили истуканы Капища, а с другой стороны почти без труда можно было разглядеть Ривский острог.
Ветер люто трепал одежду и волосы, но Добронраву это нравилось. Он был вынужден щуриться и временами отворачиваться в сторону, чтобы вздохнуть. Добронрав, насколько мог, оглянулся и увидел широко расправленные сизые крылья с зеленоватым отливом. Сирин парила, как орёл или сокол.
И всё это вместе было так восхитительно, что Добронрав не удержался и завопил от восторга.
Летали они недолго. Молиба быстро начала уставать и пошла на снижение. Добронрав у неё в когтях не переставал орать. Когда земля начала быстро приближаться, у него снова перехватило дыхание, и боярич уже сам не знал, от чего кричит – от удовольствия или страха.
– Заканчивай! Если алконосты услышат…
Добронрав закрыл рот.
Сирин снижалась по спирали, постепенно уменьшая радиус кругов к одной точке.
– Когда коснёшься земли, то беги вперёд что есть мочи!
– Понял! – серьёзно кивнул Добронрав.
Когда ноги коснулись земли, Добронрав упал мешком, утянув за собой сирин. Птица упала на него, вдвоём они прокатились по траве и только тогда остановились.
Человек пришёл в себя первым. Он сорвался с места и подбежал к вещей птице. Она лежала ничком, раскинув крылья, и не шевелилась.
– Молиба, прости! Я сам не знаю, как так получилось! Ты цела?
Он простоял рядом в немом замешательстве, не зная, что делать, некоторое время.
Внезапно сирин затряслась.
Добронрав побледнел – кажется, он убил Молибу, и теперь она бьётся в конвульсиях. Или это болевой шок. А потом боярич понял, что птица просто беззвучно смеётся.
Она сложила крылья и поднялась.
– Ну и мешок же ты, Добронрав! Хотя чего ожидать от бескрылого? – сирин, всё ещё улыбаясь, посмотрела ему в глаза, и мальчишка почувствовал, как подгибаются колени.
Он едва устоял на ногах.
– Ну, как тебе мой мир?
– Потрясающе! – выпалил Добронрав с шальными глазами.
Сирин тепло улыбнулась.
– Тебе пора идти, Добронрав. Мы и так знатно пошумели.
– До встречи, Молиба!
– До встречи, Добронрав.
Нетвёрдым шагом он направился к знакомой тропе, что вела вон из рощи.