Духовные люди. Дэвика Рани

по кругу вечерами с непальцами и волонтёрами, и я могла расслабиться и спать, или же я просто очень сильно люблю спать. Но с Лукой нужно было что-то решать.

      Хозяин нашего отеля – француз был другом Луки, и я попросила его поговорить с Лукой. Я не знаю, состоялся ли разговор, все были заняты более насущными проблемами, психологическим состояние друг друга никто не интересовался. Лука боялся мыть даже лицо, чтобы землетрясение не застало его врасплох. Я научилась мыться за минуту. Очень чётко помню – мне было всё равно. Затрясёт – я выбегу в полотенце —ну и что. В чём проблема выбежать с мыльным лицом я не понимала. В отеле ещё на тот момент воду не починили, и хозяин провёл трубу в деревяный сарайчик, люди мылись там, можно было вымыться без риска: стена и крыша сарайчика была из веток не могла убить, обвалившись в случае очередных толчков. У Луки было явное расстройство. Ему нужна была помощь. Я опасалась находиться с ним рядом. По моему мнению, я была в адеквате. Но кто знает, Лука тоже был уверен, что он окей. У нас накопились огромные коробки бич-пакетов и печенья, когда под кроватью не осталось больше места, Лука стал штабелями складывать еду у стены. Лука без спроса брал мою косметичку, красился, я боялась ему перечить, а он спрашивал: «Ну как?», я немного поправляла стрелки, и он уходил гулять. Я была уверена, что он гей и ходит гулять со своим бойфрендом, но он уверял меня, что ему нравятся девочки, как мальчики, и показывал своих японок, похожих на лесби. Мне было не до хитросплетений его психики. Я паковала пайки целыми днями для людей, лишившихся крова: одеяла, средства гигиены, еду, а утром волонтёры разъезжались по деревням, а альпинисты-спасатели искали людей в горах, приходили мрачнее тучи и пили, и курили – они не находили живых. Становилось всё напряжённее и тяжелее. Было понятно, что теперь придётся вытаскивать только трупы. Слишком много времени прошло, никто столько не продержался бы под завалами раненый, без еды и воды.