– Буду благодарен, Миша.
– Я использовал иронию и идиотизм: иронизировал над ситуацией, в которой приходилось постоянно находиться и исполнял обязанности дословно, будто бы не понимал обращённых ко мне намёков, а когда надо, доводил ситуацию своей скрупулёзностью и исполнительностью до абсурда. За это бывало и прилетало, но зато потом я долго смеялся. В общем, научись делать так, чтобы в любой ситуации было смешно и в целом не относись к себе слишком серьёзно – это здорово помогает не загоняться.
– Спасибо, теперь и мне есть о чём подумать, а сейчас, пожалуй, пойду спать, – благодарно выдохнул что-то осознавший Майозубов.
– Думаю, и нам пора, Мухтар уже точно нагулялся. Новые знакомые дошли до кирпичного дома, пожали руки и расстались.
Аристарх понял, что дико устал и хотел одного – упасть в постель и проспать до двенадцати часов следующего дня. «В любой ситуации должно быть смешно», -размышлял он, понимая, что ему в последнее время было и странно, и страшно, и напряжно, но никак не смешно, хотя он воочию наблюдал целующихся Ельцина и Чубайса, что, если разобраться, тот ещё угар. Возможно, мудрое провидение послало любопытный глюк, как подсказку, усмехнулся про себя Аристарх, после чего вошёл в квартиру, умылся, не раздевшись упал на кровать и уснул.
Утро следующего дня случилось до зевоты серым, но капельку потеплело, а дотошный термометр показывал минус пять градусов. Майозубов попил апельсиновый сок и нехотя поплёлся в ванную, принять душ. От вчерашних самокопаний и переживаний не осталось и следа, а их место занял покой и радостное предвкушение грядущих перемен. Аристарху показалось, что наступающий год, в рамках огромной страны, станет чересчур драматичным, но в итоге, всё это приведёт к положительным переменам и снизит общий градус напряжения. Струи душа стекали по спортивному телу поэта, а он шептал очередные строки:
В предвкушении новых событий,
Что меняют смыслы и сути
Вспоминаю осенние листья,
Сонм предвестников будущей жути,
Вижу, как на крови и злобе
Переменам придётся случиться
Жаль, что в этом круговороте,
Не успел за любовь помолиться…
Аристарх, не двигаясь стоял под струями горячей воды, чувствуя всем сердцем, как боль и страдания сотрясут величайшую страну. Он покорно принимал грядущее, понимая, что иного сценария нет и быть не может. «Мир намного сложнее, чем мы его видим», – думал гений, осознавая, что каждый воспринимает реальность, через призму своих желаний, представлений и эгоизма. Возможно поэтому, добро и зло – вовсе не фундаментальные понятия, а лишь оценочные суждения отдельного индивидуума и вполне вероятно, что в одной точке пространства, в одно и тоже время, зло может быть добром, а добро злом. Ведь, в конце концов, всё зависит от точки зрения.
У двери ванной, вальяжно облокотясь на стену, стоял умиротворённый Борис Николаевич и