Кто-то начал аплодировать, но через мгновение осекся – вокруг стояла непривычная тишина. Несколько минут ставочники молча слушали шуршание камыша из репродуктора ища ответа в глазах друг у друга и, вдруг все разом заговорили, загалдели, запричитали. Что-либо понять было совершенно невозможно. Кто-то проклинал фашистов. Кто-то пытался вспомнить вчерашний сон. Хлопцы все хором повторяли последние слова Молотова «Враг будет разбит. Победа будет за нами». Но, что на самом деле сейчас произошло, не понял никто.
И Фенька тоже. Ей, вдруг показалось, что из шумящей трубы сейчас снова заговорит дядька и скажет, что все это неправда, что это шутка. Но труба молчала. Фенька вдруг вспомнила, как на крещение привезли брата Данилу из госпиталя. Ждали с армии героя – кавалериста, а приехал калека с контуженой головой. «Будь проклята та война!» – заклинания матери занозой терзали душу. Данила служил в Карелии и ничего тревожного в письмах не писал. Неужели туда пришла война? А скоро придет сюда? – Феньке вдруг стало страшно и захотелось домой…
– Тю, що нам бояться? Красная армия зараз як соберется! Як подниме самолеты на всё нибо, як вдаре из всих пулеметив! Где германцы заховаются? – Данька никак не мог остановиться – вот побачете, товарищ Сталин за неделю Гитлеру рога пообломае.
Фенька перед хатой замешкалась, «Как я скажу маме про войну? Она еще не оправилась после Данилы, а тут. Посижу лучше с Тишкой, соберусь с силами».
Тишка рад Феньке! Лежит себе в тенечке от плетня. Хвостик туда-сюда. Глаза блестят. Хохолок на лбу игриво взъерошен, як у того парубка. Рад Тишка Феньке!
– Кавалер ти мий! Скучаешь без мэнэ. Ничого, скоро в стадо пийдешь. Хороводы будешь с Буяном крутить на тий поляне. А у меня новость плохая. Зараз по радио казали, що вийна буде, с Германией. Тильки вчора казали що мир, а теперь вийна. Данька казав, що сюды не дойде. А еще Данька казав, що Красная армия Гитлеру рога обломае. Кажи, Тишка, у фашистив рога бильше, чем у тэбэ? Не? Ничого, зато лоб у тэбэ крепкий, як забодаешь, буде Гитлер скакать от страху по болоту, дай и сгине.
Феньке как-то легче стало. Будто сама сразилась в великой битве с Гитлером, как с тем чудищем болотным, да и скинула его в ту черную яму, что за ставком. Теперь можно идти к маме и успокоить ее – соседи уже, наверное, новость разнесли по хатам…
Июль принес в село новую беду. Все мужчины от 23 до 36 лет получили повестки на фронт. Остались бабы с девками, старики, да хлопцы малолетки. Да Данила, который так и не отошел от контузии. Врач приезжал и сказал, что речь восстановится только через год-два.
Данька проводил отца, а через неделю сам сбежал на войну со Степкой, но их на большаке поймали и привезли домой. Досталось ему от матери! Фенька подслушала, как он, со Степкой, замышлял опять сбежать. Исчез Арсений Яценюк, старший брат Степки. Привезли повестку, а наутро пропал. Вот уже неделю, как не появлялся ни в хате, ни на ферме,