21 августа, понедельник. После завтрака отправились в Архангельский собор; там нас ожидал священник, назначенный митрополитом для объяснения достопримечательностей. Александр Александрович восхищался стариною и наивною живописью на внутренних стенах храма, т. е., значит, тем, что именно составляет характеристическую особенность древнего византийского стиля.
22 августа, вторник. Сегодня поехали в Воскресенский монастырь. В святой обители нас совершенно не ожидали, так что мы успели осмотреть часть храма прежде, нежели успели собраться игумен и священнослужители для совершения молебствия. Старичок игумен начал было нам показывать храм и ризницу, но, не желая его затруднять всюду ходить за нами, Александр Александрович откланялся ему, и мы докончили осмотр храма под руководством генерала Исакова. Обед заказан был в гостинице, находящейся недалеко от монастыря. Простые щи, каша и жаркое показались великим князьям очень вкусными.
27 августа, воскресенье. В семь с четвертью мы выехали из Кремлевского дворца, заехали к Иверской Божьей Матери и уже оттуда на железную дорогу. Всё время дороги великие князья были очень веселы, хотя и уверяли, что им жаль так скоро оставить Москву».
Поклонение чудотворной иконе Иверской Божией Матери и мощам кремлевских святых являлось официальным долгом каждого члена императорской фамилии, приезжавшим в Москву. Об этом писал Александр Михайлович Романов (Сандро): «Иверская часовня, представлявшая собою старое, маленькое здание, была переполнена народом, который хотел посмотреть на нас. Мне казалось невозможным, чтобы Господь Бог мог избрать подобную обстановку для откровения своим чадам святых чудес. Потом мы поехали в Кремль и поклонились мощам святых. Пожилой монах в черной рясе водил нас от одной раки к другой, поднимая крышки и показывая место, куда надлежало прикладываться. Еще немного в этой атмосфере, и я упал бы в обморок».
Вероятно, что это и было причиной не слишком печального расставания с Москвой царских детей.
«5 сентября, вторник. Александр Александрович встал в шесть с четвертью. Был особенно в духе, что он выражал, испуская дикие горловые звуки. Прилежно приготовлял уроки до восьми часов. Утром были классы французского языка и математики; как в том, так и в другом Александр Александрович был очень хорош. Ф. Ф. Эвальд сказал даже, что он за счастье считал бы, если бы все ученики были бы так внимательны и понятливы.
6 сентября, среда. Александр Александрович был не в духе с самого утра, заспорил с Владимиром Александровичем о том, кому очередь читать вслух Священное Писание. Вероятно потому урок от восьми до девяти из русского был так нехорош, что учитель почти в взбешенном состоянии вышел от него. От девяти до десяти у великих князей был протоирей Рождественский и жаловался на ветреную голову Александра